Дарующая крылья

– Вот после проверки на одаренность и собирались сказать, – ответил отец. Подошел, обнял меня за плечи. – Ты – наше единственное дитя, Нель. Мы растили тебя как родную. Но твой Дар… вряд ли он будет такой, как у меня или у Мерайи.  Будь готова к тому, что он может оказаться и вовсе неожиданным: кто его ведает, какими способностями наделил Триединый жителей горных королевств.

И тут я вспомнила, о чем мы с матушкой еще не успели рассказать отцу.

– Кстати… магистр, который выдал мне новый амулет… он какой-то странный. Выглядит больным сутулым горбуном, но руки у него сильные и голос молодой. И он расспрашивал матушку, не происходит ли род – твой или ее – из Вастоуна или Реглеодора!

 – Это очень странно, дочка, – покачал головой отец. – Внешне ты ничем не отличаешься от нас, коренных жителей равнин. Не представляю себе, как магистр сумел догадаться о том, где находится родина твоих настоящих предков…

– Что ж. Пусть загадка магистра остается загадкой. Надеюсь, я его больше не увижу. Уж больно у него внешность пугающая… – я пересела поближе к матушке, прижалась к ее теплому мягкому боку и затихла. Мне было, о чем поразмыслить, помимо странного магистра с его догадками и предположениями.

4. Расставание с прошлым и новые знакомства

Когда на следующий день мы с родителями явились на ярмарку и стали расставлять и раскладывать остатки товара, к нам подошел Левон. Вежливо поприветствовал матушку и отца, спросил скромно:

– Могу я поговорить с Орнеллой с глазу на глаз?

– Иди, Нель, – кивнул отец. – Только надолго не задерживайся: с утра торг самый спорый, лишние руки не помешают.

– Хорошо, мы далеко не пойдем, постоим у вас на виду вон там, в сторонке, – я кивнула на пока пустой край медового ряда.

Левон нахмурился:

– Я надеялся, Нель, что ты со мной в чайную прогуляешься. Угостить тебя хотел.

– Погоди, Левон, с угощениями. Сначала давай расскажу, что вчера было.

– Рассказывай. Хотя я уж и сам догадываюсь по твоему смущенному виду: нашли у тебя Дар, так?

– Да, нашли. Так что придется мне в Вайолант ехать, в академию.

Левон сжал кулаки, свел вместе густые русые брови:

– Значит, разлука? А что, если я скажу, что дождусь тебя? Или я, бездарный, не нужен тебе теперь, когда у тебя сила открылась?

– А буду ли я тебе нужна через семь-то лет? Хватит ли тебе терпения дождаться? Да и родители спят и видят, когда ты уже молодуху в дом приведешь, чтобы помогала в хозяйстве. Неужто еще семь лет молчать будут?

Парень отвел взгляд, стиснул зубы так, что желваки заходили. Сказать ему было нечего. Он и сам знал, что ни матушка его, ни отец-староста не вмешивались в нашу дружбу только потому, что тоже ждали, когда мне шестнадцать исполнится и станет ясно: наделил меня Даром Триединый, или обошел своей щедростью.

Породниться через меня с единственной на все Озерцы семьей магов многие хотели, невеста я выгодная, да и матушка, магичка-природница, в хозяйстве – помощь немалая. Она и грызунов с поля прогонит, и рассаду от всяких болезней исцелит, и в лесу грибное или ягодное место подскажет, и от скотины хвори отведет.

Правда, матушка и без того селянам в помощи никогда не отказывала, но так-то за услуги платить надобно, а коли по-родственному, то вроде можно и словом благодарственным отделаться.

Мы с Левоном остановились в конце ряда. Какое-то время молча наблюдали за тем, как прибывают все новые торговцы, выкладывают на прилавки свой товар, как появляются первые покупатели. Наконец, решившись, Левон развернулся ко мне, взял за плечи – крепко, но бережно.

– Не знаю, как оторву тебя от сердца, Нель. – Заглянул в глаза, вздохнул прерывисто. – Уж очень прикипел я к тебе за последние годы. Но ты права: лучше нам с тобой никакими обещаниями не обмениваться. Езжай в академию, учись, ищи свой путь в жизни.

– И ты, Левон, прости, что не оправдала я твоих ожиданий и не стала давать надежд. Но так оно честнее будет. Мне и самой пока неведомо, как судьба моя сложится, какие способности у меня найдут…

– Понимаю. Только позволь на прощание еще один поцелуй!

Оттолкнуть Левона я не смогла: подставила губы, поймала его горячее дыхание, обняла ладонями сильную шею и потерялась в сладости жадных прикосновений…

Когда ноги ослабели, а дыхание совсем сбилось – ощутила спиной грозный взгляд отца и отстранилась от парня:

– Ну, будет, будет уже, Левон! Вон на нас и оглядываться начинают, скоро свистеть начнут. Не будем смущать честной народ…

– Ступай к родителям, Орнелла, а я к своим пойду. – Левон отпустил меня, развернулся круто и быстро зашагал прочь.

Я еще пару мгновений смотрела на его напряженную спину и засунутые в карманы руки, а потом поняла: не оглянется. Вздохнула и тоже отвернулась. Вот и кончилась моя первая детская любовь – светлая и невинная. Но забыть ее я никогда не сумею!