Дары данайца

Директор проигнорировать докладную не мог, это не докладная из какого — нибудь заштатного отдела, это секретчики, реагировать надо сразу, поэтому он вызвал начальника цеха с его работниками и выяснил, из — за чего возник конфликт, потом опросил заместителя секретаря партийной организации института и тоже прояснил мотив его действий. А дальше поступил просто, перепоручил разбирательство самой партийной организации института. Почему он поступил именно так? А вот тут и проявилась мудрость руководителя, чтобы он в данной ситуации не сделал, все было бы плохо, все дело в том, что Шеметов давно распоряжался профсоюзными благами как собственными и частенько вмешивался в распределение этих благ не в пользу рабочих экспериментального цеха, что уже давно всем не нравилось. Последняя попытка вообще вызвала негодование, и вместо того, чтобы во всем разобраться, начальник первого отдела попыталась, используя свое служебное положение вмешаться в возникший конфликт на стороне партийца. Вот пусть теперь и выруливают, как хотят.

Надо честно сказать, что и среди партийных товарищей встречаются настоящие коммунисты, которые сходу разобрались в ситуации, поэтому выговоры по партийной линии заработал как Шеметов, так и начальник первого отдела, за «неумение работать с людьми». Причем по поводу первого партийной организации института было рекомендовано рассмотреть вопрос об использовании его талантов в другом направлении, а вторую попросили впредь не лезть не в свое дело, занимаешься обеспечением секретности, вот и занимайся, воспитывать людей задача других. Заодно и профсоюзного лидера сменили, так как он не проявил принципиальности в отстаивании интересов коллектива, в это время выбор профсоюзного лидера был чисто формальным, он часто просто назначался директором предприятия. Досталось и пролетариям за сквернословие, поэтому мимо квартальной премии они пролетели, хотя, положа руку на сердце, надо признать, что в том они не были виноваты, на производстве мат был составной частью речи. После того как возникший на голом месте конфликт был урегулирован, все вздохнули свободней, и зря, тут как в анекдоте, ложечки нашли, но осадок остался. Раньше — то люди не сильно присматривались, кому путевки в дома отдыха достаются, а теперь все: стоило только заикнуться о том, что члену партии выделили путевку в дом отдыха, и сразу начиналось брожение. Особенно этим отличался экспериментальный цех, рабочие теперь из принципа следили за распределением профсоюзных благ, и добро бы это осталось в Институте, но нет, перекинулось и на завод, а там пролетариев было куда больше, и вели они себя гораздо активней.

И так происходило не в каких — то конкретных местах, последнее время дух новых партийных отношений стал проникать и первичные партийные организации страны, все больше мелких «молодых» партийцев вдруг почему — то стали считать себя хозяевами жизни. Ироничный анекдот с оживленным Лениным теперь бил не в бровь, а глаз. Какой анекдот? А вот этот:

Ученые изобрели способ оживлять давно умерших, решили оживить Ленина. Оживили, и показывают ему все достижения в СССР, а он посмотрел и заказал себе комнату и все газеты с двадцать четвертого года. Утром заходят в комнату, а Ленина нет. Подумали и решили оживить Дзержинского, кто ж ещё найдёт своего соратника? Оживили. Тот потребовал всех выйти из комнаты, потом взял последнюю газету и подержал ее над лампой, а там проявился текст написанный молоком: «Феликс Эдмундович, надо всё начинать сначала! Я в Женеве.»

* * *

— Василий Сергеевич, — ворвался в кабинет к первому секретарю Ленинградского обкома КПСС, Андрей Павлович, начальник отдела торгово — финансовых органов, — тут ЧП у нас вселенского масштаба.

— Рвануло где? — Всполошился Толстиков.

— Если бы, — махнул рукой расстроенный начальник, — представьте себе, вчера милиция бомжей отловила, которые на городской свалке промышляют. Совершенно опустившиеся личности, все человеческое потеряли, а вот клички себе с претензиями придумали, Антони, Сержио, Свалка. Последний, вообще кроме тошноты никаких чувств не вызывает, говорят даже уротропин (сухой спирт), пытался употреблять, после этого у него с мозговой деятельностью проблемы пошли, недаром свалкой прозвали. Так эти бомжи мешками сухую колбасу тащили. Сначала подумали, где — то склад продовольственный подломили, считают, что водится за ними такое, но те в несознанку, вроде как на свалке нашли. Никто естественно не поверил, но проверить то для протокола все равно требовалось, приехали на полигон бытовых отходов, а там действительно кто — то продукты выбросил, копченой колбасы около тонны и около трех тонн колбасы вареной. Представляешь себе такой расклад?

— Да ты что? — Охнул Василий Сергеевич. — Это же прямая продовольственная диверсия.