Даша из морской пехоты

Дарья мучилась, страдала… То, что произошло с нею на кошаре, вставало перед ее мысленным взором в виде разбитых на части картин насилия и унижения. А потом в ее видениях возникал образ любимого, и это рвало ее душу в клочья… Она всячески старалась забыть Андрея, выбросить его из головы, но думала о нем снова и снова. Дарья считала себя уничтоженной, раздавленной, грязной и потому недостойной любви. А Андрей продолжал ее любить – она это чувствовала, знала.

Девушка жила как будто в двух разных мирах – в одном были любовь, сострадание, нежность; в другом – насилие, мерзость и гниющий мрак. И эти два взаимоисключающих мира сражались в ее душе, причиняя ей незаживающие раны. Это было невыносимо, и однажды, воспользовавшись тем, что Нину Антоновну вызвали к больному, Дарья попыталась наложить на себя руки. Она нашла в кладовке моток веревки и вышла во двор. Крайней в саду стояла вишня, выбросившая в свет маленькие зеленые шарики плодов, которые уже начали розоветь, созревая под теплым южным солнцем.

Дарья перебросила веревку через ветку и крепко привязала ее. Сделав петлю, она встала на скамеечку и накинула ее на шею. Туго натянув веревку, Дарья оттолкнула ногой скамейку…

И в этот миг во двор вошел сосед Нины Антоновны, которого все называли «Понедельником». Наверно потому, что его любимой присказкой было обещание сделать что-либо «в понедельник, после дождичка в четверг». Дед Понедельник был старый солдат, прошедший все войны, начиная с Русско-японской и заканчивая Гражданской. Он бросился к Дарье и, откуда только сила взялась, оборвал веревку. Ослабив петлю, он снял ее с шеи Дарьи и стал делать искусственное дыхание. Когда Дарья вздохнула, он слегка помассировал ей гортань, чтобы восстановить кровообращение, и побежал искать Нину Антоновну.

Подхватив тело девушки на руки, они вдвоем отнесли ее на кровать. Весь вечер Нина Антоновна просидела у постели Дарьи, поглаживая ее руку и читая молитвы. Дыхание Дарьи успокоилось, и она ровно задышала, засыпая. Нина Антоновна приготовила отвары на утро и только тогда улеглась сама.

Рано утром Нина Антоновна снова была у постели Дарьи. И когда девушка открыла глаза, она увидела глаза Нины Антоновны…

– С пробуждением! – тихо сказала Нина Антоновна.

Дарья отвернулась…

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – голос Нины Антоновны оставался ровным. – Ну, тогда я буду говорить, а ты слушай. Знаешь, почему ты решилась на этот шаг? Я тебе объясню: тебе не хватает любви!

Дарья обернулась и с удивлением посмотрела на свою спасительницу.

– Да-да, милая! Ты вот думаешь, что твое горе безгранично, что боль, которую ты сейчас испытываешь, – ни с чем не сравнимая боль, равной которой на земле просто нет. Правда? Но ведь это не так, Дашенька! Тысячи людей уже переживали подобное, тысячи – переживают сейчас вместе с тобой в любом конце России, где идет война, а еще тысячи – будут переживать это в будущем. Ты сейчас ненавидишь и презираешь все и всех, но себя самое тебе жаль больше всего! Ты думаешь, что жизнь твоя кончена! Для тебя сейчас существует только твоя душевная боль и причина, которая к ней привела. Все остальное для тебя не имеет значения. Так, Дашенька?

– Так! – едва слышно произнесла Дарья. – Только безысходность и отчаяние, больше нет ничего… И нет надежды…

– Но есть любовь, Даша! – воскликнула Нина Антоновна. – Любовь – вот величайшая ценность в этом мире! И я верю, что ты сможешь увидеть и ту любовь, которая является источником всякой любви на земле, – Любовь Бога к тебе. И эта Любовь исцелит любую рану. Тебя, девонька, сейчас ослепляет твоя душевная боль, ты не хочешь воспринимать ничего, кроме собственной боли. Но обо мне ты не подумала, а я ведь люблю тебя как дочь. Как свою родную! За что же казнишь меня?!

– Вы… – в глазах девушки вдруг показались слезы. – И я вас люблю, моя мама Нина! Но…

– Ну, что «но»? – Нина Антоновна заплакала. – Ты же не думала ни обо мне, ни о своей родной маме, ни об Андрее своем, когда пошла под вишню! Нет? А почему, Даша?! Эх, девонька! Любви нам всем не хватает! Любви! Что ж ты думаешь, убьешь себя – и все? Конец твоим проблемам? А как же те, кто любит тебя, а?! Ты ведь своей смертью их заставишь страдать безмерно! А за что?! Ведь это не они, а совсем другие – злые люди довели тебя до крайности, до попытки убить себя!

– Не думала, мама Нина! Не думала! Своя боль мне застила глаза! Прости, мама! – Даша тоже расплакалась…