Даша из морской пехоты

– Мы же заквашены были на героях Гражданской войны! – рассказывал Андрей о своем детстве и юношеских годах. – А в тридцать седьмом началась война в Испании. Честно тебе скажу, мы с моим дружком Арсением однажды собрались туда… Да, точно! Поднакопили сухарей и убежали воевать в Испанию. Доехали до станции, уж не помню… Никитовка, кажется… Неважно! А там нас обнаружили «добрые» пассажиры и прямо с поезда сдали в милицию. Привезли домой, ну… и на этом наш героический поход закончился. Это я говорю к тому, чтобы ты понимал, сколь сильна была она – дедовская и отцовская закваска, что даже в столь юном возрасте она бродила, будоражила нас, несмотря на все, что творилось вокруг. Помню, что я всегда почему-то хотел командовать. Даже сохранилась фотография из шестого класса. Стоит мой «эскадрон», все босые, зато в буденовках, а деревянный пулемет «максим» на колесиках выглядит как настоящий. А тогда нам казалось, что даже лучше настоящего. Честно! Мы играли постоянно, и вот что интересно, в этих играх все хотели быть только «красными», играть за «белых» никто не хотел. Понял? Мы уже знали, кого надо бить и где должны быть мы. Да-а… К нам же часто приходили на уроки военные. Особенно с кораблей нам нравились. Рассказывали о своей службе, агитировали за сбор металлолома для производства кораблей. Хотя напрямую о грядущей войне они не говорили, но дома и на улице это уже обсуждалось… И что-то оставалось после этих встреч… Я бы не назвал это патриотизмом, нет, просто они готовили наше поколение к тому, что придется каждому мальчику, мужчине потом защищать страну, землю, на которой он живет, и это сыграло не последнюю роль. И не было там никаких лозунгов особых. Но, в сущности, их рассказы действовали на нас очень серьезно! Поэтому после этих встреч мы не просто ходили металлолом какой-то собирать, а были уверены, что мы это делаем для страны, для производства оружия, которым придется пользоваться и нам. И знаешь, если вдруг узнавали, что у кого-то папа не служил, это считалось для нас позором. А как же?! Ведь мужчина обязательно должен быть воином, защитником.

Разговор зашел о наградах Андрея…

– Один случай был… – рассмеялся Андрей. – Расскажу тебе. За Аккерман нас представили к наградам. Трое моряков должны были получить «За отвагу», а я и Димка Кораблев представлены были к ордену Отечественной войны – я первой степени, а Димка – второй. Писари же штабные все знали, ну, и поделились с морячками тайной… А нам с Димкой хотелось получить медаль Ушакова. Знаешь? Ну, она такая, похожая на медаль «За отвагу», но с якорем, а на колодке серебряная цепочка, вроде как якорная. Детское желание, скажешь?.. Ну, может, и так… Словом, пошли мы к командиру бригады. Откозыряли, как положено, он нам сесть предложил. И поведали мы ему нашу заветную мечту. Знаешь, что он ответил? «Во-первых, товарищи морпехи, я накажу писаря, который поделился с вами знаниями! А во-вторых, вам не положена медаль Ушакова, поскольку вы, мои дорогие, не состоите во флотском экипаже. Но главное даже не в этом, а в том, что все награды уже утверждены штабом флота». Вот так, брат, все перемешалось: и война, и детское…

Корреспондент наконец захлопнул записную книжку и полез в свой объемистый портфель за фотоаппаратом. Достал потертый «Фотокор» и принялся колдовать над настройками…

– Погоди, погоди, ты что, снимать меня хочешь? – заволновался Андрей. – Я же в таком виде… Я себя даже в зеркало с момента ранения не видел… А ну как кто-то из наших ребят фотоснимок увидит, а я на нем страшней Гитлера!

– Да не волнуйся ты так, старшой! – утешил его Горяинов. – Есть же ретушеры в редакции! Таким красавцем тебя сделают, что хоть завтра женись. Хочешь, покажу наше искусство?

С этими словами Горяинов выудил из бездонных недр своего портфеля пачку фотографий и вручил Андрею.

Андрей стал перебирать фотоснимки и вдруг замер… С фотографии на него глядела… Дарья! С автоматом на груди и санитарной сумкой через плечо… Вокруг нее стояли люди явно не армейского вида – одетые кто в чем. Один бородатый мужик красовался в румынской генеральской шинели с меховыми отворотами.

– Где ты это снимал? – враз осипшим голосом спросил Андрей.

Корреспондент взял снимок в руки…

– А-а… Это… Да, вспомнил! Партизанский отряд имени товарища матроса Анатолия Железнякова. Снимал в лесу, где-то между Коктебелем и Феодосией. Было это месяц назад. Потом этот отряд расформировали и всех, подпадающих по возрасту под призыв, отправили на армейский сборный пункт…

– А вот девушка… – сипел Андрей, указывая пальцем на лик Дарьи. – Знаешь, кто она?

– Извини, старшой, фамилии девушки я не помню! – сказал Горяинов. – Ты знаешь, скольких людей мне приходится интервьюировать? Кажется, Даша зовут. Точно! Ей в партизанах дали прозвище «Даша Севастопольская», потому что она сражалась под Севастополем и там тяжело ранена была. Партизаны Дашу нашли раненой и к себе забрали. Вот все, что я помню… Ты что, знаешь Дашу?