Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке

Что касается научных работ этого периода, то для них характерен, во-первых, комплексный подход, когда авторы исследуют самые различные аспекты проблемы — политические, экономические, и т. д., а, во-вторых, наличие плюрализма и сдержанности в оценках. Одни исследователи продолжали работать в русле «англо-норманизма», другие — С. Холлистер, Ф. Барлоу — напротив, стали основателями «неофриманизма», и при этом не было больше гегемонии какого-либо одного идейного течения, как прежде; зато стиль и методы все больше унифицировались — бросается в глаза обилие статистики, социологических приемов.

Из «англо-норманистов» 60–70х гг. можно отметить Дж. Ле Патуреля, Х.Р. Лойна, Д. Мэтью. Ле Патурель, сам по происхождению «англо-нормандец» (уроженец Нормандских островов в Ла-Манше) — автор большого обзорного труда «Нормандская империя», в котором эпоха завоевания Англии представлена весьма добросовестным очерком военно-политической истории, причем Ле Патурель прослеживает динамику событий с конца IX — начала X вв., не ограничиваясь англо-нормандским периодом. Книга Ле Патуреля — пример историографии конца XX в.: минимум выводов, максимум информации, обилие социологических и экономических данных. Что касается судеб англосаксонской государственности, то Ле Патурель отмечает силу центробежных тенденций и фиктивность понятия «королевство Англия» в X — первой половине XI вв., учитывая размытость границ, слабость связей между историческими областями страны, фактическое отсутствие какого-либо влияния королевской власти на окраинах, ослаблявшейся по мере удаления от Лондона[44] — в общем, стоит на характерной позиции всех «англо-норманистов».

Х.Р. Лойн в большей степени следует традиции Дугласа и Стентона. В книге «Нормандское завоевание»[45] он уделяет большое внимание «феодальной революции» в Англии, прослеживая распространение нормандских феодальных держаний в годы завоевания. В политических воззрениях он следует Дугласу, апологизируя цивилизаторскую миссию нормандцев и изображая последних в качестве образца христианской добродетели, но игнорируя остроту этнического конфликта и факты массового истребления саксов.

Книга Мэтью «Нормандское завоевание»[46] в целом похожа на работы Дугласа и Лойна, но не содержит четкой концепции и носит в основном описательный характер, поэтому особого внимания вряд ли заслуживает.

В 60-е гг. гегемонию «англо-норманистов» нарушают «неофриманисты»: они, особенно Холлистер, реанимировали англосаксонский патриотизм Фримена, идею уважительного отношения к англосаксонскому наследию, традициям, и выяснилось, что напрасно торийские историки так третировали все это, видя в саксах едва ли не низшую расу. «Неофриманисты» выступили последовательными защитниками идей англосаксонского континуитета. Холлистер отрицал концепцию «феодальной революции», относя зарождение феодализма в Англии к донормандскому периоду и подчеркивая, что качественный скачок в развитии европейской цивилизации в XI в. произошел во всех странах на базе роста производительных сил аграрной экономики, с одной стороны, и изменений в духовной и культурной жизни общества, связанных с реформированием католической церкви — с другой[47], а не по одной лишь причине повсеместного распространения формально-юридических устоев феодализма (рыцарские держания, и т. д.), на чем делал акцент Стентон. В монографии Холлистера «Англосаксонские военные институты накануне нормандского завоевания» мы видим вполне отвечающее требованиям времени английское войско, относительно развитую военно-феодальную систему, нормальное развитие феодализма с местной германской спецификой — то есть, историческую альтернативу монистической схеме Стентона и Дугласа. На этом фоне успех нормандского завоевания видится чистой случайностью, возможной благодаря гибели лучших сил саксов на севере страны при отражении норвежского вторжения. «Общество и армия не были виноваты в этом», — пишет Холлистер[48]. Далее же, после нормандского завоевания, происходит слияние традиций военного и политического строительства: система замков и рыцарская кавалерия — от нормандцев, сильная пехота на базе народного ополчения свободных крестьян, флот и развитое наемничество — от саксов, и, наконец, сильная верховная власть, консолидирующая нацию; «Это было фактическое использование англосаксонских традиций под властью нормандской короны», указывает Холлистер[49]. Таким образом, он не отрицает позитивных результатов синтеза вообще, как Фримен, но и реабилитирует англосаксонское общество и государственность, их способность нормально развиваться самостоятельно.