Дауншифтер

Но более всего мне нравилась замечательная мысль, что делать нам, оказывается, ничего не надо. Пробили точку, убедились, что всё на месте, отъезжая изба к зиме готова. Вот перекусим, и можно оправляться в новый путь. Новиков, напсиховавшийся на перекатах и сложном волоке, клятвенно пообещал, что назад он нас вытащит другой водной дорогой.

Судя по всему, в старице водится деловая рыба. Заходит отдохнуть. На вешалах возле избы сушилась рваная сеть. Местные ревниво вытаскивают такие снасти крюками, заметив, когда их ставят толстопузики. Там же лежали три переносные ловушки для рыбы, их ещё называют вершами. Принцип работы таких ловушек прост. В середину помещается что-то съедобное, а сама ловушка размещается неподалёку от берега. Рыба заплывает внутрь, а обратно выплыть не может, поскольку входное отверстие внезапно оказывается труднодоступным. У рыб существуют реальные проблемы с прохождением через такие отверстия, поскольку находясь в замкнутом пространстве, они начинают паниковать, суетиться и тыкаться куда угодно, кроме выхода. После этого вершу вынимают, развязывают дальний край и собирают улов…

Сарсембаев, как хозяин земли, начал собирать нехитрый стол, мужики бродили по берегу, а я решил вытащить спиннинг – попробую немного поверху.

Не вытащил и не побросал.

Куда-то убежавший Шайтан возник, как чёрт из табакерки, и сразу поставил всех на уши. Пёс был чем-то сильно напуган, жался к ногам и норовил спрятаться за спину.

– Шерсть дыбарём! – Новиков, успокаивающе поглаживая собаку, оглянулся на меня. – Под рукой поднимается! Амикана увидел, Шайтан, или чего похуже?

Гумоз задрал голову, вглядываясь в редкий строй лиственниц на гребне, прислушался и, перекидывая помповик из-за спины на грудь, зычно рявкнул:

– В ружьё!

Но мы уже и сами сообразили.

В дверях зимовья возник взволнованный Ильяс с разделочной доской в руке, который тоже всё понял, исчез и вернулся уже с «тигром» в руках. Шайтан побежал к нему. Встав сбоку от избы, мы напряжённо высматривали на склоне возможные цели.

– Ты кого увидел, зверь? – тихо спросил Сарсембаев, подтянув пса за ошейник. – Там, наверху? Дальше?

– А не вернуться ли нам в водную стихию, господа? – с тихой проникновенностью предложил я, не чувствуя ни малейшего желания воевать.

– Верный ход! – поднял указательный палец Гумоз, а Димка, от которого я ожидал поддержки, вдруг посетовал:

– Эх, жаль, что нет у нас квадрокоптера… Хоть самого простенького, лишь бы с видеокамерой.

Мне захотелось хлопнуть себя головой по лбу, но я удержался.

– Приеду в Глухари, сразу закажу по спутниковому телефону со срочной авиадоставкой в Туру. Может, плавмагазин успеет прихватить. Ну, так что, хозяин, драпаем?

Ильяс молча кивнул, но тут в дело опять вмешался пёс. Схватив промысловика за рукав, он потащил его к тропинке, ведущей наверх.

– Хоть это и банальность, коллеги, но всё-таки жаль, что собаки не умеют говорить, – задумчиво произнёс Гумоз. – Однако не так уж велика опасность, если тянет в ту сторону. Показать хочет.

– Может, посмотрим? – предложил Новиков, почёсывая затылок.

– Хорошо бы разъяснить, мне спокойней будет, а, ребята? – попросил Ильяс.

– Чёрт с вами, топаем! – сдался я, не желая идти против обчества.

Поднимались осторожно. Собака, мелькая меж тонких стволиков, то отбегала вверх по склону метров на пятнадцать, то возвращалась. Наконец она выскочила на самый гребень, где сразу сделала стойку, а потом оглянулась. Значит, непосредственно на гребне тварей нет.

Только поднялись, как Сомов резко выдохнул:

– На землю!

Перед нами лежала долина.

Узкая, зажатая тайгой полоса, свободная от деревьев, вытянутая с юга на север. Где-нибудь в средней полосе России её могли бы назвать полем, но здесь такие слова не приняты. В крайнем случае, большая поляна. Лёжа на хрустком серебристом ягеле, я с огромным изумлением смотрел с высоты и понимал, что товарищи испытывают точно такое же чувство. Мы ожидали увидеть что угодно: от скопления невиданных тварей до обломков упавшего летательного аппарата.

Но только не это.

– Твою мать… – выдохнули мы одновременно с Ильясом. Позже эти эмоциональные слова были повторены всеми и неоднократно.

– Вот те на! Да это же чернушники! – дал верное определение Новиков.

Под нами в полной, какой-то мертвецкой тишине лежал тщательно спрятанный в тайге незаконный золотодобывающий прииск. Это чёрные промышленники, а не старатели-одиночки, полдня стоящие по колено в ледяной воде и использующие в своём тяжком физическом труде лишь кайло, лопату, промывочный лоток и примитивную бутару. В долине вольготно расположилось промышленное предприятие чернушников, так их здесь называют. Тот самый прииск, о существовании которого в Крестах слышали все.

– Во как. Они, оказывается, на другой стороне Таймуры обосновались, – прижав к себе Шайтана, прошептал лежавший рядом Сарсембаев.

С этой секунды мы общались только шёпотом, хотя до первого строения было метров двести пятьдесят.

– А движухи-то не видно, – угрюмо буркнул Гумоз. – Похоже, разбомбили лагерь.

– Кто?