Дауншифтер

Солнце дотянулось до висящих на горизонте облаков, начинались серые сумерки, и все в этих сумерках казалось призрачным, неясным и страшноватым.

– По-моему, пора двигаться в сторону цивилизации, – согласился с Сомовым Новиков, классически затушив бычок об подошву. И никто не усмотрел чего-то странного или неверного в этом «цивилизации». Хотя возвращаться предстояло не к красноярскому мегамоллу «Планета», а в осаждённый тварями посёлок Каменные Кресты, притулившийся над яром в ожидании решения своей судьбы.

Через пару километров мы увидели на берегу семейство лосей. Гусей и уток на воде стало больше. Настроение не улучшалось, но появилось некое спокойствие, караван явно входил в очередную «живую зону». Вот только вечер уже вовсю играл красками, до темноты осталось совсем немного.

Еще через пару километров ожила рация.

– Тут такое дело, ребята, – затрещал в динамике голос Новикова. – Изба скоро будет, надеюсь. Я чего ждал да молчал? По карте проверял, не мог точно вспомнить место… Изба отъезжая, стоит неподалёку от места впадения в Таймуру, принадлежит одному охотнику из Туры. Знакомому. Соболя здесь, считай, что нет, а вот крупного тайменя много, за ним он сюда и приезжает. Редко. Я был в этой избушке четыре года назад, так что за её сохранность не поручусь. Здесь очень редко бывают люди, неинтересные места… В общем, выглядывайте тоже, нам она в самый раз будет.

Время шло, километры пустых берегов оставались за кормой, начало темнеть. А тут и погода начала портиться, быстро. Небо затянуло обложными тучами, из-за чего стало ещё темней. По реке застучали первые капля долгого предосеннего дождя. Нахохлившиеся экипажи напряженно всматривались в берега. И вот наконец-то на правом живописном берегу Батоби мы увидели несколько небольших бревенчатых строений, одинокая избушка превратилась в небольшое хозяйство. Здесь, всего в пяти километрах от Таймуры, на высоком яру обнаружился главный домик с пристроенным сараем, чуть в стороне балаган из жердей с железной трубой и коптильня в виде эвенкийского чума, крытого берёзовой корой. Дождь уже молотил вовсю, когда мы забрались в помещение.

А что, тут вполне комфортно! Расположились, рассупонили рюкзаки.

– Посмотрю, что тут у него припасено из съестного, – предупредил Новиков, поднимаясь к полкам.

Я остался растапливать печку, а Ильяс с Мишкой побежали к лодкам, торопясь набрать в вёдра воды и забрать то, что может понадобиться в доме. Хитрый Шайтан, застряв в дверях, идти за ними под дождь категорически не хотел, но Сарсембаев рявкнул, и пёс, с тоской посмотрев на мрачные небеса и уже появившиеся лужи, потрусил к берегу.

Из продуктов в избе нашлось немного: две бутылки безымянного подсолнечного масла, непочатый пакет рожек серого цвета, примерно с килограмм сушёной картошки, полбарабана яичного порошка, пшеничной муки на два замеса для лепешек, старый затхлый чай в целлофановом пакете, карамельные конфеты и соль.

Собственные пищевые запасы группы тоже были минимальны, по крайней мере, именно это со вздохами поочерёдно декларировали владельцы рюкзаков. Несмотря на все охи-вздохи, на большом столе коллективными усилиями последовательно возникли и выстроились в аккуратную стеночку пять банок абаканской тушёнки, банка свинины пряной, полпакета риса, сахар, пачка молотого кофе, красивые и очень аппетитно выглядевшие ржаные сухари и большая плитка горького шоколада.

Обязанности по готовке были быстро распределены, всем смертельно хотелось жрать. Ильяс взялся очень быстро пожарить походные лепёшки, Гумоз принялся разводить яичницу. Работали кулинары споро, регулярно обращаясь к теме полного отсутствия на столе рыбы. Целый день на реке, и без улова!

Дверь была цела. Окна проверили и укрепили, внутренний засов восстановили. На баню плюнули – не до неё сейчас. Вскоре в прогретой избе тускло, но очень уютно горели две керосиновые лампы, стол ломился от простого и вкусного, а Гумоз порадовал коллектив, вытащив из рюкзака флягу спирта.

– Ну, что, братишки, давайте помянем, что ли, раба божьего Демьяна непутёвого… Зря я его, болезного, лупцевал, грешно это. И земле Везунчика не предали. Придётся нам в Крестах в часовенку наведаться, свечку поставить, отмолить.

– Добраться бы, я дюжину свечек поставлю, – горячо пообещал Ильяс.

Выпили, не чокаясь, молча закусили лепёшками. Печка, излучая живительное тепло, приятно потрескивала, пищали мыши, заставляя пригревшегося на полу Шайтана смешно шевелить ушами.

– И свидетеля теперь нет, одни слова про незаконный прииск, – может, и не к месту вспомнил я, привстав, чтобы посмотреть в окно. Тревожно всё-таки, мне постоянно хотелось контролировать подходы.

– Я фотографий нащёлкал, даже успел снять пару роликов.

– Железный ты человек, Илюха, – покачал я головой. – В такой ситуации…