Дауншифтеры (СИ)

   Вообще-то наши беглецы пришли за самогоном. Деньги им ссудил Дуся, который вопреки своему обыкновению решил составить компанию постояльцам, ибо осознал, что ему приятно находиться рядышком с этой таинственной женщиной. Выпить, собственно, захотелось Элеоноре - явно она себорит... ка. Они-то думали, держательница винокуренной точки дома одна, а тут - здрасьте-пожалуйста... коллоквиум.

   - Ну, всё - пездец! - Воскликнула наша святая, кажется, никогда с той поры как прониклась православием, не выражавшаяся матом. - Пойду-ка я отсюда. Настя - айда?

   - Куда ж я из своего дома-то?

   Маша думала, что всецело манипулирует Настей, а тут - бунт. Понятно, что христианка выдвинула абсурдное требование, но, когда заговорили пушки человеческой ненависти, тут уж не до логики.

   - Олег. - Представился Ашот, подойдя к Эле. Он постеснялся назвать свое подлинное имя, точнее испугался: вдруг прекрасная незнакомка не любит хачей? - Приветствую вас в нашем скромном селении.

   Эля протянула руку. Ашот громко ее чмокнул, смешно изогнувшись и даже по-гусарски шаркнув ногами. Егор не сдержал ухмылку.

   - Интересная у вас здесь... тусовочка. - Стараясь держаться надменно, особым грудным голосом высказалась Эля.

   - Да мы так... с-с-с. Для времяпровождения-с. - Ашот, похоже, прогибался перед причиной недавнего спора. - Живем просто, но скучно. Хотя, народ мы прелюбопытный, надо сказать.

   - Ничего интересного. - Огрызнулась Маша. - и не все-е-е способны бороться с искушениями!

   Особое ударение она проставила на слове "все". Она яростно выбежала во двор, специально задев плечом Элеонору.

   - Кажется, у нас здесь все же не монастырь. - Попытался определить свою позицию Ашот.

   - Я заметила. - по-царски произнесла Эля.

   - Короче. - Подвел итог эпизоду Егор. - Шнапс есть?

   ...В этот момент в доме Путиных тоже шло совещание. Были Миша, Дерябин и его супруга Ксения Александровна. У Дерябина даже нет имени. Точнее, никто его почему-то не произносит, Дерябин - и все. Такой среднего роста крепыш с ёжиком на голове. Его жена - вечно заискивающая испуганная клуша. Обсуждают все ту же тему. Собственно, Дерябин пошел к Путину чтобы получить достоверную информацию, выведать, что за птицы такие залетели в "наше болото". Он понятливый мужик - и конкретный. Проанализировав сведения, заключил:

   - Значит, мы у ЭТИХ заложники. Дашь на дашь: мы им парочку, они нам свободы. И все довольны - все смеются.

   - Точно-точно, - вторит его блаженная половина, - не было печали, так черти накачали. Сдать надо. Упаковать - и сдать.

   - А еще веревочкой розовой перевязать. - Будто сам себе, наговаривает Михал Сергеич. - Для плизиру.

   - Я не поял, Михаил. У нас есть другие варианты?

   - Да есть, - вставляет Ксения Александровна, - как не быть? Просто выгнать их - и все дела.

   - Ну, а вдруг ЭТИ их убьют? А потом еще и яйца оторвут... - Рассудил Миша.

   - Кому?

   - А это у них спросить надо.

   - Ну, ты Михаил, просто ссышь. А на кону спокойствие селения. Вековой уклад.

   - Слушай, Дерябин... Ты всегда такой был?

   - Какой?

   - Правильный.

   - Нет. Но жизнь наставила.

   - А тебя что, Михал Сергеич, жизнь обухом по голове не бивала? - Повысив голос почти до визга встряла слабая половина.

   И в этот момент в избу влетает возбужденная Мария. Бросивши беглый взгляд на людей, она несется в свою молельную комнатушку, произнеся неизвестно в чей адрес:

   - У-у-у... панайехали тут!

   Дерябины - самые свежие из масквачей: они здесь немногим больше года и, естественно, замечание принимают в свой адрес. В принципе, Путины и Дерябины в неплохих отношениях, да и привыкли они в частой смене Машиных настроений. Но все равно - обидно.

   - Мы здесь все вроде бы как понаехавшие... - замечает Ксения Александровна.

   - Не мешай. Я молюсь! - Кричит Маша из-за стены.

   Когда жена типа молится, Миша обычно уходит на крыльцо курить. На сей раз он увлекает за собою Дерябиных. Ксения Александровна убегает к себе, мужики садятся на крыльцо и закуривают.

   - Да, бляха-муха, - рассуждает Путин, - жизнь и в правду здорово била. Тут твоя-то Кася права.

   - Да хоть научила-то? - Язвительно спрашивает Дерябин.

   - Нет.

   - Что так?

   - Потому как лох по жизни.

   - Не унижай себя. Многое в судьбе зависит от того, как ты к самому себе относишься.

   - То есть, хочешь сказать, что сам-то ты себя уважаешь...

   - Не без того.

   - Тогда какого хера, чувач-чок, тебя занесло-то в эту... жопу?

   Маша между тем не молится. Она пытается изгнать из себя эту проклятую гневливость, но получается не очень. Она готова разодрать эту наглую сучку и всех, кто пред нею вдруг стал пресмыкаться. В первую руку, конечно, Ашота - прям кол бы ему в одно место вставила! "Олег" он, понимаешь... У-у-у, нерусь поганая! И все же молитва "Богородица" помогает. Машино сердце успокаивается, душа очищается от злобы... но в последнюю минуту вдруг у Марии вырывается: "Господи, да накажи ты их всех, чтоб мало не показалось!"

   Дерябин и резонер