Дауншифтеры (СИ)

   Пауза длилась долго, и за ее время парочка беглецов умно ретировалась из поля зрения начинки хамера; Эля с Егором поняли, что все это не случайно. Их исчезновение прошло незамеченным, ибо, пока длилась тишина, к центру деревни подтянулись пара дюжин масквачей. Скучковавшись в группы по несколько человек, люди встали в отдалении от чуда устрашительной техники. Все понимали: наступил очередной акт драмы, и нечто должно случиться непременно. Это как гнойник, от которого невтерпеж избавиться любой ценой.

   Тишь нарушил неожиданно громкий визг громкоговорителя. Хамер начал вещать - причем, так, как это делал на нацистских митингах фюрер:

   - Слушайте внимательно! В вашу деревню пробрались мужчина и женщина. Они нам нужны. Если вы нам их передадите, вам ничего не будет. Мы не желаем вам зла. Но вы должны осознавать, что зло может случиться, если вы не поможете нам. Выдайте нам этих двоих или укажите, где они находятся. Это в ваших интересах. Проявите благоразумие. Нам нужны они, а не вы...

   Масквачи переглядывались, искали глазами своих непрошенных гостей. Да, думали многие, действительно - не было печали, так ЭТИ накачали. Уж не раз гнали пришельцев, не грех и повторить подвиг.

   Бесшумно открылась боковая дверь броневика (умеют ведь делать, сволочи западные!). Из нее высунулась, ну, совершенно лысая башка, отсвечивающая заходящее солнце. На землю спрыгнул поджарый мужчина в черном. В руке он держал оружие, какой-то то ли маленький автомат то ли большой пистолет. Взором хозяина жизни лысый обозрел поле действий и смешным голосом явно осипшего человека произнес:

   - Ну чё, поняли, пейзане?

   Народ безмолвствовал. Не знали, то отвечать, хотя и поняли. Все же Ашот высказался:

   - Я тя узнал, дядя. Там, на дороге в лесу - это ты ведь был.

   - Секёшь, южанин. В Чечне я таких, как ты... Почему все молчат?

   - А что надо сказать? - Вопросил Дуся.

   - Сказать не надо, блондин. Надо сделать. Папа сказал - пацаны взяли под козырек. Н-ну?

   - Не лошадь, чтобы нукать...

   Хочу отметить такую особенность российской истории. Мы, русские (и дружественные народы) ссоримся, ненавидим друг друга, завидуем, унижаем и унижаемся. В конце концов, злоупотребляем самоедством и презрением к своей культуре и истории. Но, когда на нашу землю приходит Большая Беда, мы способны моментально забыть обиды и оскорбления - и мобилизуемся, собравшись в единый кулак. Да, у нас вероятны и власовцы, и бандеровцы, и вообще наружу во всякой войне всплывают те, кому всякая трагедия - мать родна. Нас единит искренняя ненависть ко врагу. В этом и заключается корень нашей Истинной Веры, именно потому нынешние правители разыгрывают козырную карту внешней угрозы (со стороны НАТО, всемирного жидомасонства, врагов православия и прочая), стремясь отвлечь нас от реальных проблем: коррупции и воровства внутри нашего лагеря суверенной охлократии. Я это к чему: масквачи и выдали бы Элю с Егором (или как их там...), и многие уже было морально готовы к тому, да почувствовали они почти мистическую солидарность. И очень не нравится им (нам), когда кто-то что-то диктует. Даже если просто школьный учитель диктует диктант.

   - Понятно, - спокойно пробормотал своим осипшим голосом лысый, - даю дополнительную вводную. Подразумевая, что вы не проявите благоразумие, мы пригласили к себе вашего человека. Покажите.

   Из люка высунулась голова Марии. Ее рот зажимала рука одного из громил, глаза на выкате выражали... да, ничего они не выражали. Это были глаза рыбы, которую внезапно вытянули на берег. Видно, Маша уже и не соображала, что с ней происходит.

   - Это, так сказать, залог вашей сознательности. Женщина будет у нас пока вы не найдете разумный компромисс. Обмен через полчаса. Ясно? - Почти прорычал лысый.

   Миша Путин резко рванулся к хамеру. Его остановил выстрел.

   - У нас правило, - спокойно пояснил боевик, - первый выстрел - в воздух, второй - на поражение.

   По толпе пробежало волною народное "Ох-х-х-х..."

   - Вот так, примерно... - Добавил лысый. - Время пошло.

   Марию утянули в чрево броневика. Боевик стал забираться туда же. И, едва только он готов был оторвать ногу, упакованную в берец, с земли, подскочившая рыжая собака залаяла на агрессора. Лысый ловко развернулся и дал короткую, но частую очередь в сторону пса. Тот заскулил и пал ниц.

   Дверца захлопнулась, и хамер, дав облако белого вонючего дыма, медленно пополз по улице. Когда завеса развеялась, к собаке подбежал Дерябин. Все поняли: это же Найда, его верная охотничья собака. Обычно такая спокойная, умненькая - и что на сучку напало? Дерябин, взяв голову верной подруги, гладил животное по холке. Найда умирала, ее черные глаза-пуговки смотрели на хозяина виновато, они будто говорили: "Хозяин, мне хотелось как лучше, я ведь чувствовала, что он - враг..."

   Дерябин, когда Найда испустила дух, взял животное на руки и молча понес по улице. За ним семенила верная Ксения Александровна. Масквачи отворачивались - а ведь вроде повода для стыда нет. Через минуту люди стали расходиться по домам.