Давай мы станем незнакомцами

С трудом перебирая ноги после своего стремительного марш-броска, дохожу до небольшой беседки, стоящей вдоль трассы. На автобусную остановку не похоже, скорее на место, где могут отдохнуть водители или уставшие путники. Даже небольшой деревянный стол имелся в наличии и лавка.

Опускаюсь на неё и прячу лицо в ладонях, сотрясаясь от горьких рыданий. Я думала, что со временем слёзы сойдут на нет, но они никак не хотели останавливаться. Будто ещё не вся боль нашла выход и по капле проливалась наружу вместе с дорожками слёз.

Сколько я так бежала без оглядки? Полчаса, час, два? Достаю дрожащей рукой телефон, чтобы проверить время, смахиваю десятки оповещений о пропущенных вызовах.

Сорок минут непрерывной агонии. Не удивлюсь, если Мереминский вместе с ребятами уже организовали мои поиски. Потому что примирение с Алиной я ему явно обломала…

Я плохо помню тот момент, когда вылетела из маленького домика. В голове набатом раздавалось только одна мысль — убежать туда, где никто не увидит меня и моих слёз. Поэтому варианты с посёлком и пляжем отпали сами собой. Там везде были люди. Оставался лес — огромный, местами непроходимый, но точно не для человека с разбитым сердцем, которому было всё равно куда идти. Да я вообще была готова убежать на край земли, только бы не видеть перед собой этого бесконечно виноватого взгляда синих глаз…

Как же тяжело падать вниз, когда ты ещё недавно пребывал на вершине блаженства. Я и сейчас продолжала падать все дальше и дальше, прокручивая в голове то, что произошло со мной за прошедшие сутки.

Моя любовь к Мереминскому никуда не ушла, она просто перемешалась с дикой болью и осела на сердце непрерывно ноющей раной. Но кроме любви там теперь там поселилось кое-что ещё — огромная всепоглощающая ненависть. И дикое пугающее чувство неизвестности. Потому что последствия нашей с Яриком ночи мне ещё предстояло ощутить на своей собственной шкуре. И решать, что с этим делать мне тоже придётся одной…

Со стоном вновь прячу лицо в ладонях, но тут же вздрагиваю, услышав звук проезжающей машины, которая резко тормозит и останавливается рядом со мной.

— Девушка, а девушка? Поехали в лес, я вам город покажу, — раздаётся знакомый голос.

Мне бы засмеяться, но вместо смеха у меня вырывается что-то похожее на жалобный всхлип с подвыванием.

— Так, Мариш, я не понял, — Меланчук стремительно выходит из машины и подбегает ко мне, — Ты чего? Что случилось?!

Садится передо мной на колени, сжимает мои ледяные ладони и с беспокойством заглядывает в глаза.

— Ничего, — прохрипела я, отводя взгляд в сторону. Голос совсем осип после моих безудержных рыданий.

— Ты почему здесь одна? Кто тебя обидел?!

— Никто! Никто меня не обидел! — срываюсь на крик, размазывая по щекам слёзы, — Просто мне больно! Очень… очень больно!

Прижимаю ладонь к своему сердцу, будто это поможет Лису понять меня без слов.

— Иди ко мне, — Меланчук сгребает меня в крепкие объятия, заставляя подняться с лавки. — Всё будет хорошо, слышишь? Мариш, просто расскажи мне, что произошло, и я со всем разберусь…

— Нет, не будет! — вырываюсь из его рук. Отбегаю за беседку, где начиналась цветочная поляна. Шагаю прямо по цветам, безжалостно сминая их подошвой своих сандалий. Лис, как тень, молча следует за мной. — Больше никогда ничего не будет хорошо! Никогда!!

Меня вновь начинает трясти от рыданий. Где-то на краешке сознания, понимаю, что это уже не просто слёзы. Это самая настоящая истерика, с которой я была не в состоянии справиться. Да и, откровенно говоря, не хотела. Пожалуй, единственное моё желание сейчас было кататься по земле, плача навзрыд, до тех пор, пока меня просто не вырубит от усталости. Чтобы хоть ненадолго очутиться за пределами этой реальности, где всё было пропитано предательством и болью…

Елисей тяжело вздыхает. Перехватывает мои ладони, нежно сжимая их и с непоколебимой уверенностью в голосе сообщает:

— Будет.

Замираю, услышав эту ёмкую и лаконичную фразу. Может быть, я ожидала долгих утешительных речей, может, то с каким выражением Лис это произнёс, наконец помогло мне перестать плакать.

— Сейчас тебе в это сложно поверить, но я знаю совершенно точно — всё будет хорошо, Мариш, — притягивает меня к себе, обхватывает ладонями моё лицо и начинает собирать своими губами мокрые дорожки слёз. — Всё будет хорошо, малыш, вот увидишь…

Его горячие губы находят мои и нежно, почти едва заметно касаются. Удивлённо распахиваю глаза, пытаясь уложить в голове, что он сейчас делал.

Лис на секунду отстраняется от меня, с тревогой всматриваясь в моё ошарашенное лицо. Но не увидев никого отторжения, прижимает к себе и вновь припадает к моим губам.