Давай нарушим правила

– Взрыв будет очень громким?

– Надеюсь. И зрелище будет что надо. Но отсюда вы мало что разглядите. Хотите, отведу вас туда, откуда лучше видно?

Глаза Пенелопы вспыхнули, и Рэйф понял, что она помнит, как уже однажды согласилась на подобное предложение, и не забыла, чем все закончилось. Но, судя по тому, как расширились ее зрачки, мысль о повторе этого опыта была ей не совсем противна.

После сегодняшнего дня их общение должно прекратиться, потому что взаимные услуги оказаны. Однако – о небо! – Рэйф тоже отчетливо ощутил порыв желания.

– Нет. – То, как энергично замотала головой Пенелопа, навело на мысль, что она пыталась убедить себя отказаться от предложения. Я не могу. Я здесь на работе.

– Просто оставьте пирожки на столе. Все равно все сейчас будут заняты, поверьте мне – им будет не до еды. Вы прежде видели, как взрывается машина?

– Н-нет.

– Тогда идемте! Нельзя упускать такую возможность!

Рэйф сам не мог понять, почему так горячо уговаривает Пенелопу. Он еще больше удивился себе, когда обрадовался тому, что она все-таки сняла фартук и отправилась за ним.

Рэйф отвел спутницу в сторону от заброшенной каменоломни, служившей сегодня съемочной площадкой, и произнес в портативную рацию:

– Все готово, Гэв? Тебе хорошо видна отметка, которую должны пересечь актеры, прежде чем ты задействуешь взрыватель?

– Все готово, босс. – В рации раздались громкие помехи. – Прием тут неважный. Ты где?

– С другой стороны. Если я тебе понадоблюсь, подними флаг.

– Понял тебя.

Новый всплеск помех в рации заставил Рэйфа уменьшить громкость динамика.

– Думаю, связь плохая из-за того, что сигнал гасят стены каменоломни. Парни справятся и без меня. Вообще-то моя компания больше не берется за подобную работенку.

И как это у него вырвалось? Но, кажется, Пенелопа не обратила внимания на его слова, разглядывая, как гримеры наносят на лица актеров грим, имитирующий кровь и копоть. Одновременно операторы и их ассистенты устанавливали камеры так, чтобы снять эпизод со всех ракурсов, а режиссер склонился над небольшим монитором, на который обычно выводится изображение с камеры, снимающей основной план. Перед ее объективом помощник режиссера уже держал хлопушку-нумератор эпизодов, готовясь к команде режиссера.

– Все по местам! – крикнул кто-то. – Начинается запись звука.

Пенелопа не ожидала, что наблюдать за работой съемочной группы окажется так интересно. Так много людей работали слаженно: казалось, каждый точно знает, что ему делать. На площадке было множество кинокамер: часть из них на треногах, другие – в руках у операторов, а одна камера, прикрепленная к верхушке огромной раздвижной лестницы, нависала почти над самой машиной, начиненной взрывчаткой. Человек с наушниками на голове и с длинными волосами, стянутыми в хвост, держал микрофон, похожий на пушистую палку. Актеры, стоя у машины, ждали сигнала к началу съемки.

– Сначала от взрыва должна вылететь дверь, а потом машину немного подбросит в воздух, и она взорвется спереди и сзади одновременно, – пояснил Рэйф.

– Надеюсь, к тому времени актеры будут уже далеко от нее. – Пенелопа на всякий случай понизила голос, хотя они находились довольно далеко от съемочной площадки, и их разговор не мешал записи звука.

– Видишь вон ту камеру на рельсах? Рядом с ней на земле есть белая отметка. Когда актеры пересекут ее, это послужит сигналом взрывникам. Ни один опасный осколок в актеров не попадет. – Рэйф приставил ладонь козырьком ко лбу, разглядывая открытое пространство между машиной и тем местом, где они стояли. – Не так уж много есть правил, которые я считаю для себя священными. Безопасность – на первом месте среди них.

Пенелопа перевела взгляд на его лицо. Она ощущала страх и восторг в ожидании мощного взрыва. Осознание того, что ее безопасность важна для Рэйфа, вызвало странные чувства. На долю секунды Пенелопе даже показалось, что она влюбляется в этого человека.

А еще она чувствовала себя защищенной.

Рэйф был рядом. Он не позволит, чтобы случилось что-то плохое.

Словно почувствовав взгляд Пенелопы, он повернул голову, и странное чувство, охватившее ее, усилилось. Но тут их обоих отвлек громкий хлопок нумератора и прозвучавшая затем команда режиссера: «Начали!»

Актеры замечательно играли свои роли, изображая персонажей, в панике пытающихся отбежать подальше от разбившейся машины. Герой, поддерживая близкую к обмороку, окровавленную героиню, просил ее идти быстрее, а позади них сверкало пламя.

Пенелопа чувствовала, что Рэйф напряжен. Он снова приставил ладонь козырьком ко лбу и смотрел за спины актеров, которые уже приближались к белой отметке.

Яростное ругательство, сорвавшееся с его губ заставило Пенелопу вздрогнуть.

– Что случилось?

Но Рэйф, не ответив, схватил рацию и нажал кнопку вызова.

– Гэв? Аварийная отмена… Отмена… За машиной ребенок!

Но ответом были лишь радиопомехи.

Еще раз выругавшись, Рэйф вскочил и помчался прямо к машине, готовой вот-вот взорваться.

– Боже мой! – У Пенелопы перехватило дыхание. Она осталась стоять, прижав ладони ко рту. Должна ли и она что-то сделать? Может, побежать за помощью к режиссеру?