Давай не будем, мама!

Я долго думала, каким образом лучше передать письмо: лично или через секретаря. Наконец решила, что вряд ли мое появление в офисе обрадует Эвелину, поэтому запечатала письмо в большой конверт и отправила его по адресу главного салона с пометкой «Личное. Посторонним не вскрывать».

Надеюсь, дойдет до выходных. До выходных, которые он впервые в жизни проведет не со мной.

Глава 28

– Это что такое? – Серега, в ярости закрыв дверь спальни, бросил на кровать клочок бумаги. Кинув на него мимолетный взгляд, я поняла, что это мое письмо, адресованное Эвелине. – Я тебя спрашиваю, это что такое?! Зачем ты это написала, ты можешь мне объяснить?!

Серега не повышал голоса, не желая пугать Настену – та в последнее время стала очень нервной, много плачет, просыпается по ночам от кошмаров. Поэтому мы с Серегой изо всех сил делаем вид, что ничего особенного не происходит, – в общем, стараемся сохранять видимость семьи.

Вот и сейчас он говорил яростным шепотом. Глаза его, чуть выкатившиеся из орбит, метали в меня молнии. Надо же, какие мы нервные. Подумаешь, письмо…

Меня вот больше интересует, что я скажу ребенку сегодня, как совру.

«Папа уехал в командировку»? «Папа в санатории, поправляет здоровье»?.. Так себе идея, но ничего лучше мне просто не приходит в голову.

Да, сегодня тот самый день – «день Эвелины». День, когда мой муж переходит в аренду к другой женщине. Интересно, ведут ли восточные женщины какой-нибудь календарь посещений мужа? Ну, чтоб по-честному было: сегодня он ночует у Зулейхи, завтра у Гюльчатай и т. д.

– Что молчишь? А? Скажи, что специально сделала! Ты же знала, что она покажет мне это письмо, не могла не знать! Ты все это нарочно, да?! Змея…

– А что не так? – спокойно поинтересовалась я. – Наличие у тебя аллергии и проблем с поджелудочной, думаю, не было для постоянной бессменной любовницы открытием? Тогда что же ей не понравилось?

– Господи, – Серега запустил ладони в волосы, взъерошив их, – что там вообще могло понравиться?! Неужели ты думаешь, что она – бизнес-леди и просто занятая женщина – будет заниматься всей этой домашней чепухой?

– А почему нет?! Она же тебя любит, разве нет?! – ответила я с вызовом в голосе. – Почему бы не сделать любимому человеку приятное? Мне, например, совсем несложно было все эти годы…

Я осеклась, поняв, что начисто забыла о золотом правиле – не спорить с мужем и не критиковать.

Пару минут я напряженно думала, что мне ответить. Серега читал письмо и лицо его временами озаряла гримаса отвращения.

– Да, боюсь, я поступила неправильно, написав письмо, – раскаиваясь, сказала я. – Очень жаль, ведь я не хотела тебя расстраивать. Я хотела как лучше, поверь мне. Просто подумала, что она должна знать такие вещи – мужчины ведь не говорят обычно о своих болезнях, а откуда же ей знать о…

– Ты знаешь, а я помню этот день, – вдруг перебил меня Серега. – Ну, тот, когда меня на даче пчела покусала. Ты так кричала тогда «Сережа, Сереженька, что с тобой?».

Он рассмеялся тихим, таким родным смехом, что у меня зашлось от любви сердце. Да, годы мало кого красят – но вот что удивительно: когда я смотрю на Серегу, я вижу все того же озорного мальчишку с широкой улыбкой, с ямочкой на подбородке, пышную шапку волос… Или вспоминаю, как он качал полночи Аленку и напевал ей песни из репертуара «Любэ». Мне иногда вообще кажется, что время над моими чувствами не властно. А уж тот день я помню, словно это было вчера…

– Да уж, весь поселок на уши поставила! – улыбнулась я воспоминаниям. – Хорошо, что у фельдшера нужные препараты нашлись…

– Если подумать, Любань, много у нас было хороших моментов в жизни, правда? – сказал Серега, откладывая письмо. – Нам есть что вспомнить, у нас растут две прекрасные дочери. Я только одного не пойму – зачем тебе унижаться перед ней и писать письмо с разъяснениями? Ты думаешь, это что-то изменит? А, Любань? И зачем ты написала «Пока еще мой муж»? Я ведь никуда не ухожу, Люб, не бросаю тебя!

Он взял мою безвольно лежащую на коленях руку и притянул к себе. Его руки требовательно обвились вокруг меня, губы потянулись к моей шее…

С секунду я молча вдыхала знакомый, любимый запах родного тела. Наваждение (как и наслаждение) длилось всего одну секунду. Мое собственное тело сжалось, закрылось, как цветок перед заходом солнца.

Я с усилием сбросила с себя его руки и встала.

– Не надо, Сереж, – сказала я, задыхаясь. – Не надо этого больше. Я не хочу быть лишней в этом счастливом союзе. Все, что я хотела сказать ей – я написала в письме. Тебе я тоже желаю счастья. Давай разведемся, Сереж. Девочки взрослые, они нас поймут.

Серега оторопело смотрел на меня, и лицо его было таким, словно он не верил ни одному сказанному мною слову. Признаться, я сама себе не верила в эту секунду – как это я, Люба, смогу без своего Сережи, это же немыслимо?! Но перед глазами уже стояло нагло ухмыляющееся лицо Эвелины и звучала фраза Сережи «Ты сама виновата во всем».