Давай не будем, мама!

Конечно, его неприятно удивляли переполнявшие его эмоции – этакие воздушные легкие облачка, мало свойственные натуре Аркадия. Но как же не похожа была эта Рита на всех девушек, до сей поры окружающих его. И еще – однозначно она была полной противоположностью предавшей его Лианы…

«Только бы не ушла, только бы не ушла!» – повторял он про себя, взлетая по темным ступенькам наверх, к знакомому кабинету. И замер на пороге.

Из дверей кабинета Риты доносились приглушенные рыдания…

Глава 37

Моя свекровь, Ольга Леонидовна, была замужем три раза. Возможно, именно по этой причине она записала себя в перечень роковых красоток, сводящих всех мужчин в радиусе километра с ума. А может быть, поводом послужило событие, случившееся в 1968 году, – тогда она получила комплимент «Девушка, вы – богиня! Никогда не видел столь совершенной красоты…».

У меня есть сильное подозрение, что в тот момент Леонидовна загорала на пляже в чем мама родила. Ну, или что тот мужчина обладал не совсем идеальным зрением. Потому что даже на ранних фотографиях, которые любит демонстрировать свекровь, она не отличается ни красотой, ни грацией.

И уж тем более ничего божественного в ней нет. Ну, не считать же божественным крупный веснушчатый нос «картошкой», маленькие невыразительные глазки и узкие, сжатые в ниточку губы? Впрочем, она могла бы стать музой Рубенса – он, кажется, любил пышнотелых женщин, напоминающих телом рыхлую булочку…

Что?! Я ей завидую?! Да я просто стараюсь быть объективной.

Поймите, я ничего против женщин «в теле» не имею. Я и сама далеко не тростиночка и считаю, что не в «90–60 – 90» счастье, ведь столько на свете несчастных девчонок модельной внешности! Просто моя свекровь… о ней нужно рассказать немного подробнее.

Когда у нас с Сережкой родилась Алена, я наивно рассчитывала на помощь свекрови. Я разрывалась между кухней, ребенком и мужем, времени катастрофически не хватало ни на что, а еще безумно хотелось спать – днем и ночью. Кажется, тогда я бы могла заснуть и стоя…

Леонидовна в тот день заглянула к нам на чай. Милостиво потрепав внучку за розовую щечку, она уселась на кухне с кружкой чая и… вытащила фотоальбом.

– Это в Коктебеле, это в Гаграх, а это в санатории в Сочи, – листала она перед моим осоловевшим носом черно-белые снимки. – Я свела с ума всех мужчин санатория. Сам генерал Белоусов обещал бросить свою жену, если я соглашусь быть с ним. Ах, никогда не понимала, что находят во мне эти мужчины!

К слову, она и в обычной мужской вежливости видит флирт и заигрывания. Как-то раз на вежливое «здравствуйте» от сантехника, явившегося к ней чинить унитаз, она захихикала, как девочка, и сообщила оторопевшему мужику, что она замужем. И еще месяц рассказывала об этом «великом событии» всем, кто соглашался слушать. И кто не соглашался – тоже!

Отношения наши с Леонидовной охладились очень резко и неожиданно – я, спавшая в тот день всего полчаса, упала на страницы альбома и сладко засопела – сил сопротивляться сну у меня не осталось.

Обида, конечно, была смертельная и на всю жизнь. Свекровь перестала приходить к нам, на мои звонки отвечал всегда свекор, пугливо сообщавший в трубку: «Ольгунчик приболела, потом тебе перезвонит». Потом, естественно, так и не наступало.

Правда, сейчас Леонидовна делает вид, что забыла об этой ситуации, но я-то знаю: она не из тех, кто прощает такое.

Холодная война у нас длилась долго – до рождения Насти. А в тот год, когда родилась ее третья по счету внучка, Леонидовна неожиданно для всех развелась со своим тихим мужем (Сережкиным отцом) и вновь вышла замуж. За мужчину младше ее самой на семь лет. И укатила в Петербург, где и жила благополучно все эти годы.

Кстати, я была уверена, что расстояние немного согреет наши отношения, а молодой муж заставит позабыть все прошлые обиды и научит проще относиться к жизни. Однако тон, которым она встретила меня на пороге квартиры, куда я завалилась уже немного пьяная, не предвещал ничего хорошего.

– Ты разве не в курсе, что женский алкоголизм не лечится? – свекровь подцепила меня под локоток и потащила в ванную. – Как ты можешь так опускаться, это мерзко, на тебя смотрят девочки! Так, а ну-ка наклонись!

Не успела я и пискнуть, как Леонидовна своим необъятным телом придавила меня к ванне, ловко скрутила и сунула мою голову под струю холодной воды.

– А-а-а, что вы делаете, холодно же! – заорала я, отбрыкиваясь. – Я ж заболеть могу!

– Ты уже больна! – отрезала свекровь, подавая мне махровое полотенце. – А ну марш на кухню! Нам надо поговорить!

– Вы чего тут командуете? Ваш сын здесь больше не живет, езжайте к нему, – возмутилась я, чувствуя, что пол подо мной наконец перестал качаться. – Столько лет не показывались, не звонили, трубки кидали, а сейчас…

– Достаточно! – холодно прервала меня свекровь. – Я пришла в дом своего сына – хочу тебе напомнить, что квартиру эту купил он. И я не могу допустить, чтобы мои внучки находились в подобных условиях с пьющей матерью и выжившей из ума бабкой!

– Это вы о себе? – нахамила я.