Давай не будем, мама!

– Все уже в прошлом, Сереж, – как можно мягче сказала я. – Никто в этом не виноват. Ты был и остаешься отцом для наших девочек, они тебя очень любят и всегда рады видеть.

– Люб, ты знаешь, я долго думал над тем, что происходит, – наконец сказал Серега. – И понял, что… Мне для счастья нужны вы обе. Вы такие разные, но каждая из вас дорога мне по-своему. Я люблю тебя, Любань, люблю очень сильно. Но и ее я тоже люблю. Понимаешь?

– Понимаю, – выдавила я из себя, проглотив плотный ком в горле. – Кажется, понимаю.

– Я тут подумал, как было бы здорово, если бы мы… Если бы я мог жить и с ней, и с тобой. Ты подумай, я не ущемлял бы в правах ни одну из вас! Я бы любил вас одинаково, совершенно одинаково относился бы к вам, вот только… Ты, наверное, будешь против, да? – сбивчиво проговорил Серега.

«Ясно. Все мне с тобой ясно, Сереженька».

– Ну, а Эвелина-то против не будет? – улыбаясь, спросила я.

И кто бы знал, чего мне стоила эта беззаботная улыбка!

Серега на глазах сник и печально подпер голову рукой.

– У Эвы очень сложный характер, – выдавил из себя он. – Она любит меня, я знаю это. Но… Вот ты, хоть и кричишь, Любань, а характер у тебя все равно легкий и веселый, понимаешь? Вот за это я тебя люблю! Любань. Люблю я тебя очень.

Отставив свою кружку с чаем, Серега подошел ко мне и опустился на колени, уткнувшись в мои головой. Взяв мои руки в свои, он принялся покрывать их поцелуями.

– Любань, ну скажи, что тоже скучала! – умолял он, не забывая целовать мои руки. – Скажи, что не можешь без меня, – и начнем все сначала, если хочешь. Хочешь? Ты только скажи!

Я взъерошила свободной рукой его волосы, как это делала всегда, когда мы… Неважно. Легонько отстраняя его от себя, я поднялась с места и сказала, глядя ему в глаза и улыбаясь:

– Ну, если Эвелина согласится – то я и подавно согласна. Все будет так, как ты скажешь, милый. Дело за тобой. А сейчас я – спать.

Я влетела в спальню, словно за мной гналась стая бешеных псов, и закрылась там на два оборота ключа. Вот так! Никакой инициативы с моей стороны: захочет спать – ляжет в гостиной. Не захочет – уйдет, и я буду не в силах его удержать.

А по поводу гарема…

Хорошо смеется тот, кто смеется последним, Сереженька.

И все же… Чудны дела твои, господи.

Глава 39

– Эв, ну открой! Я знаю, что ты дома!

Серега поднял тяжелый розовый букет повыше – так, чтобы цветы можно было увидеть из квадратного дверного глазка, и слегка покрутил в воздухе.

Красивая дверь, обитая коричневой кожей, не спешила распахиваться навстречу Сереге. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, он нажал на звонок еще раз.

– У меня для тебя подарочек. Уверен, что тебе понравится! – приблизив лицо к дверной створке, проворковал Серега. – Ну давай, будь хорошей девочкой, впусти меня. Я соскучился.

Замок наконец щелкнул, и на пороге появилась Эвелина в длинном черном шелковом халате, перетянутом на тонкой талии поясом. Раскосые темные глаза женщины метали молнии.

– Сколько можно долбиться в закрытую дверь? Если не открываю – значит, не хочу видеть, разве не ясно?! – заявила она, скользя равнодушным взглядом по букету. – Или вообще, не одна и не могу открыть.

– Как это не одна? А с кем? – Серега замер на пороге с раскрытым ртом. Вид у него был такой, словно его только что ударили по голове тяжелым мешком. – Ты шутишь, Эв?

– Почему шучу? – передернула плечом черноокая красавица. – Разве я похожа на женщину, которая надолго остается одна, Сереж? Ты думал, я уподоблюсь твоей жене и буду покорно и со смирением пережидать периоды твоих душевных метаний?!

Ничего не говоря, побледневший Серега бросился в спальню. Огромная круглая кровать с белым кожаным изголовьем была пуста. Ослепленный ревностью, Серега отодвинул тяжелые бархатные портьеры. Пусто.

– Ты еще в шкаф загляни, Отелло, – усмехнулась появившаяся в дверях Эвелина. – Никого здесь нет, разве ты не видишь? Но ведь мог бы быть?

Серега бросил к ее ногам тяжелый букет – пятьдесят пять крупных розовых цветков сорта «Пинк Флойд», потом тяжело опустился на маленький пуфик и закрыл руками лицо.

– Больше никогда так не шути, ладно? – умоляюще сказал он. – Никогда не шути так со мной.

Эвелина босой ножкой с идеальным педикюром отпихнула букет и, с комфортом устроившись на кровати, принялась задумчиво ворошить свои густые темные волосы.

– Думаешь, откупиться подарками, золотая рыбка? – спросила она, переворачиваясь на живот и открывая лежащий на кровати глянцевый журнал. – Не выйдет. Забирай свой веник и уходи. У меня сегодня выходной, и я не желаю тратить его на человека, который сам не знает, чего хочет.

– Почему не знаю? Очень даже знаю. Тебя…

Эвелина вскинула брови и, повернувшись через идеально сложенное плечо, посмотрела на Серегу.

– Мы уже об этом говорили, Сережа. Если ты согласен играть по моим правилам – милости прошу в мою жизнь. Нет – забирай веник и до свидания. Вернее, не так – прощай!

– Эв, ну как ты можешь быть такой жестокой?! – простонал Серега. – Как это «прощай»?! Ты можешь просто так взять и сказать мне «прощай»?! Не верю…