Давай не поженимся!

Вот из одного любопытства пойду на встречу! Потому что насчет работы я очень сомневаюсь – зачем богатею менеджер по продажам? Или ему понадобился психолог? Судя по словам Анатолия, обо мне собирали информацию, наводили справки.

Оживившееся воображение немедленно показало наведенный ствол автомата вместо справки. Что, мандражируем? С подсознанием скорешились, которое упорно не желает связываться с олигархом, поскольку большие деньги тащат за собой, как правило, и большие проблемы.

Ну и пусть. Я ведь умудрилась спровоцировать лавину проблем и не имея больших денег, мне ли бояться?

Но все-таки – зачем я ему понадобилась?

Уж точно не из-за красивых глаз, я с того злосчастного корпоратива больше ни разу не красилась, а запасть на блеклую, опухшую от слез девицу может только слепой.

Ладно, разберемся. А пока – испеку пирог для Олежки, наш, семейный, фирменный. С яблоками и корицей. Брат его просто обожает, когда он за столом – от пирога остаются только крошки. И запах.

Вот и побалую нашего бестолковкина, в клинике, конечно, кормили гораздо лучше, чем в муниципальных больницах, но тоже исключительно диетическим. И строго следили, чтобы родственники не приносили ничего запрещенного: колбасы, чипсов, выпечки.

Так что Олежа наш совсем заскучал без домашней пищи.

Я все успела – и пирог испечь, и подготовиться к встрече с мистером Инкогнито. Брючный костюм, очки, чуть тронутые помадой губы – все, как обычно. Строго, собранно, деловито. Вот только волосы сегодня вели себя совершенно негодяйским образом – пушились и категорически отказывались утягиваться в гладкую прическу. А нечего было шампунь менять.

Сопя и непотребно для приличной барышни выражаясь, я сражалась с непокорными прядями, нервно поглядывая на часы – уже начало третьего, а мне еще добираться своим ходом с пирогом в обнимку.

И тут заблямкал мобильник – снова Анатолий. Неужели отбой?

– Алло, Варвара? Вы еще дома?

– Да. А что, все отменяется?

– Ну почему же, нет, конечно. Просто за вами отправили машину, водитель отзвонился – он уже у вашего подъезда.

– Даже так?

– Мой босс заботится о своих сотрудниках.

– Но я ведь еще не согласилась!

– Да куда вы денетесь, – хмыкнул Кипиани.

– Куда угодно! – разозлилась я. – И вообще…

– Не горячитесь, спускайтесь лучше вниз, серебристая «Тойота Камри», водителя зовут Сергей.

И он отключился. А я старательно подбрасывала дрова злости в вялый костерок возмущения – ай-ай-ай, мною посмели командовать!

Но дрова гореть не собирались, потому что было, если честно, очень даже приятно. И неожиданно – мой прежний шеф никогда не заморачивался такой ерундой, как удобство и комфорт персонала.

Подхватив аккуратно упакованный в пергаментную бумагу и пуховый платок (чтобы не остыл) пирог, я выбежала из квартиры и только потом обнаружила, что рванула без шубы и в домашних тапочках. Ишь, разволновалась, о прическе забыла, заплела кое-как пушистую косу и помчалась, пылая щеками!

Пришлось возвращаться, одеваться-обуваться, смотреть на себя в зеркало, показывать язык – глупости не глупости, а не помешает, и только потом нести себя и пирог к машине.

Серебристый автомобиль действительно гордо сверкал отполированными боками у самого подъезда. А вот интересно, как он умудрился остаться чистым в февральскую слякоть? С вертикальным взлетом, что ли?

Судя по плавности хода – на воздушной подушке.

К дому Олега меня доставили в четырнадцать пятьдесят семь, но к самому подъезду не подвезли, место там занял вальяжный «Бентли» золотисто-шоколадного цвета. Возле автомобиля и у подъезда топтались – нет, не любопытствующие старушки, двор вообще словно вымер – несколько подтянутых мужчин в костюмах и черных кожаных куртках. Грамотный подбор секьюрити, ничего не скажешь, не привычные медлительные качки с широкими складчатыми затылками, а гибкие, опасные, явно очень профессиональные спецы.

Один из которых, заметив в моих руках непонятный, а значит – подозрительный сверток, ртутью перекатился в мою сторону и вежливо поинтересовался:

– Вы не могли бы показать, что у вас там?

– Где именно? – В ход опять пошла все та же левая бровь. – Да вы охальник, милейший! Какое вам дело, что у меня ТАМ?

– Я имел в виду сверток, – невозмутимо уточнил секьюрити, шуганув мелькнувшую в глубине глаз смешинку.

– Все равно не покажу.

– Почему?

– Права человека и все такое. Еще и характер ни к черту.

– Но тогда я не могу пропустить вас.

– И не надо. – Я пожала плечами и повернулась, чтобы уходить.

В этот момент из подъезда вышел Анатолий и направился к нам:

– Максим, что у вас тут происходит?

– Меня не пускают, – наябедничала я, – и я ухожу.

– Почему не пускают?

– Потому что она отказывается показать, что в свертке, – спокойно пояснил охранник. – А по инструкции я не имею права…

– Молодец, садись, пять, – усмехнулся Кипиани. – Инструкцию выучил. Идемте, Варвара.

– А он не укусит? – Я опасливо прижала пирог к груди и боком обошла Максима, который уже с трудом сдерживал улыбку. – Вон, какие глаза голодные.

– У вас есть что кусать?

– Может быть, – ах, я вся такая загадочная, противоречивая вся!