Давай никогда не встретимся

У нужного дома кучер остановился, и я спустился по ступеням на улицу. Поёжился, ловя на себе пристальные взгляды местных. Здесь, среди бедности, грязи и злобы, находиться такому, как я, было попросту опасно.

– Не задерживайтесь, господин, – взмолился кучер.

Кивнув, я отправился на поиски нужного дома. Сделать это оказалось непросто – номера на зданиях почти стёрлись. В каждом доме люди ютились во множестве комнат, иногда набиваясь в одну несколькими семьями. Я рискнул спросить у проходящей мимо усталой женщины, где проживает госпожа Болейн. Та указала путь рукой и молча пошла дальше, неся полное грязного белья ведро.

Спустя несколько минут я наконец отыскал нужную квартиру. Постучал. Звук вышел слабый – тонкая, худая рука снова подвела – но дверь открыли через мгновение. Из темноты комнаты на меня взглянула сухая женщина с добрым, но безучастным лицом.

– Здравствуйте. Я ищу госпожу Болейн, – произнёс я с надеждой в голосе.

Женщина медленно, удивлённо кивнула.

– Да, это я. А Вы… – она запнулась, внимательно разглядывая меня. В её взгляде промелькнуло узнавание. – Постойте. Это ведь Вас я воспитывала в доме..?

– Да, всё так, – немного некрасиво прервал я её.

В душе затеплилась слабая радость. Неужели я наконец узнаю, чего же мне недостаёт в моей сытой и счастливой, в общем-то, жизни? Женщина растерянно отступила, пропуская меня внутрь.

– Проходите. Чем обязана?

Я вошёл в скромную, но чистую комнатку, освещаемую одной единственной лампой. Вслед за женщиной сел к поцарапанному столу и наблюдал, как она суетливо делает мне чай. Признаться, что вовсе не хотел бы что-то пить в этом месте, не решился.

– Спасибо, – поблагодарил я, когда кружка опустилась передо мной на стол.

Обхватил её руками, греясь, но не отпивая. Прищурился, чувствуя подступающий изнутри азарт.

– Госпожа Болейн, послушайте меня – это важно. Отец сказал мне, что в ранние годы я говорил много чего странного, понятного лишь мне самому. Вы тоже становились свидетелем этого лепета. Я очень прошу Вас вспомнить, что именно Вы слышали.

Бывшая няня долго, почти укоризненно посмотрела на меня. Помолчала. Отвела взгляд. Я уже и сам не знал, чего ожидать, когда она наконец заговорила, роняя слова тихим, слабым голосом.

– Я и сама тогда не поняла, что Вы имели в виду. Было так странно и жутко, что я уволилась. Сейчас это кажется мне простой детской болтовней, но тогда всё звучало поистине пугающе.

Она замолчала. После нескольких секунд наверняка печальных воспоминаний госпожа Болейн продолжила.

– Вы лепетали всегда одно и то же: что родились слишком рано. Что принц – да, по-моему Вы называли его так – опаздывает. Ещё не родился. При этих словах Вы всегда начинали плакать.

Я замер, разом перестав её слышать. Что-то давно и прочно забытое зашевелилось в мыслях. Я будто бы разом ослеп и оглох. Сначала почувствовал себя диким зверем, потом тираном, потом преступником… Точнее преступницей. В голове слабо промелькнуло понимание. Значит, в этот раз я был свободен, на определённое время, но всё же. Свободен от опасности, внезапной смертности и несчастных случаев. И из-за такого счастливого события вечно чувствовал себя ущербным? Что за глупый ребёнок!

– Так что я даже думала, что Вы какой-то одержимый, – закончила госпожа Болейн и с тревогой посмотрела на меня.

Я медленно кивнул.

– Спасибо за рассказ. Большое спасибо. А теперь я, пожалуй, пойду.

– Но Вы даже не отпили чая, – слабо возразила няня. Казалось, она чувствовала себя виноватой. – Я сама смешивала, ромашка с жасмином.

– Простите, тороплюсь на занятие музыкой. – Часы на уличной башне словно нарочно пробили десять. – Прощайте, госпожа.

– Прощайте, – растерянно ответила женщина.

Она проводила меня до двери и выпустила на лестницу. Я поспешил вниз по обшарпанным ступеням, напряжённо пытаясь ухватить мысли за хвост. Даже сейчас я не вполне понимал, что это за опасность такая, которая не угрожала мне в этот раз, но по которой я столь отчаянно скучал. Погружённый в размышления, я не сразу обратил внимание на шум снаружи. С улицы доносились крики. Только когда к возгласам примешались несколько выстрелов, я очнулся. Нахмурился. Что там такое происходило? Испытывая волнение, осторожно толкнул дверь, выглядывая из подъезда. Громкие, злые голоса ворвались в мои уши, и я вздрогнул.

По улице тёк поток вооружённых людей. Переступая по валяющемуся под ногами мусору, они напирали на здание музея, потрясая палками. Некоторые раздобыли пистолеты и теперь обстреливали стёкла здания. Полицейские пытались усмирить или хотя бы запугать толпу, но их было слишком мало. Они явно не справлялись.