Давай останемся никем

Он ловит меня буквально на лету и, покачнувшись, едва не падает. Прижимает к себе. Я, наверное, вибрирую как ненормальная, потому что он прямо со мной садится на край кровати и обхватывает мое лицо ладонями. Заставляет посмотреть на него.

— Что случилось?

Мотаю отрицательно головой, потому что страшного — то ничего.

— Всё в порядке. Просто… можно так посидеть?

Скайлер возвращает меня на свою все ещё голую грудь. Футболка валяется рядом, а я жмусь к нему сильно — сильно, потому что в его руках безопасно и спокойно. Его кожа горячая, мышцы твердые под моими ладонями.

— Хоть всю ночь, — улыбается он, и я чувствую, как его губы скользят по моим волосам.

Успокаиваюсь. Впитываю его тепло, уверенность, нежность. Вот… вот тут мне хорошо и не страшно.

Глава 53

Оливия

— Победа под Саратогой?

— 1777 год, — отвечаю, доставая из холодильника молоко. — Биль о правах был принят?

— В 1789 году, как и избран президентом Вашингтон, — тараторит Скайлер, стуча ручкой по барной стойке, — тааак, в основе демократической правовой модели лежали идеи…

— Мммм, подожди, они у меня все спутались, — так и замираю с пакетом молока, пока пытаюсь отыскать нужные исторические личности…

— Ты можешь, Оливия. Три буквы…

Мы со Скайлером, чтобы запомнить всех правильно, придумали такой план — если в событии участвовал один человек, запоминали первую букву его фамилии, если два, то две, и так далее. Правда, иногда количество человек совпадало, и теперь надо отыскать нужные три буквы.

— ЛМР? — уточняю, приоткрыв один глаз, и получаю в ответ утвердительный кивок. Выдыхаю, — Локк, Монтескье, Руссо.

— Отлично, — Скайлер соскакивает со стула и подходит ко мне. Отбирает пакет молока, чтобы поставить его на столешницу, и ставит руки по обе стороны от меня. Я в ловушке. В самой сладкой ловушке, из которой не хочу выбираться. — Думаю, мы сдадим.

— Я тоже так думаю. Но повторить еще раз следует.

— Ты меня загоняешь, я скоро путаться начну, — от улыбки на почти всегда серьезном лице у меня сердце щемит.

Оплетаю его шею руками и целую.

— Не начнешь. Ты умненький!

И это правда. Я удивляюсь тому, как он не путается в датах. Для меня история — самый ненавистный предмет. Я вечно путаю фамилии и даты, события. Они как тот клубок с нитками закручиваются в один большой шар, который, чтобы распутать, нужно постараться.

— И ты тоже, Оливия!

Скайлер обнимает меня за талию и целует. Как же я люблю минуты, когда родителей нет дома и нам не нужно делать вид, что мы просто отираемся рядом. Эйдан у себя в комнате играет во что-то, поэтому можно спокойно и без опасений обниматься и целоваться столько, сколько душа пожелает. А она всегда желает по максимуму.

Вот только сейчас мы оплошали… Наверное, мозги затуманились историей, ну или тем, как я уже сидела на краю стола, а Скайлер стоял прямо напротив, крепко прилепленный ко мне… В общем, мы настолько растворились в этих минутах, что не услышали, как снаружи затормозила машина, а спустя несколько секунд входная дверь распахнулась и по дому разнеслось:

— Народ, поднимайте свои задницы, я вам ёлку прив…

Поток слов прекращается как раз в тот момент, когда мы со Скайлером отрываемся друг от друга.

Зак.

Резко прикрываю рот руками, уже представляя масштабы грядущей катастрофы. Брат застыл в проеме, смотрит прямо на нас. Позади него сжимающая губы и старающаяся не улыбаться Тара.

А мне не до смеха. У меня сердце стучит так сильно, что кажется, я скоро узнаю, что такое инфаркт. Скайлер не отстраняется от меня. Так и стоит, встречая пронзительный взгляд брата.

Боже, что будет… Он набросится на Скайлера, расскажет родителям, и тогда… От страха становится нечем дышать.

— Зак, — выдыхаю, готовая спрыгнуть со стола и умолять его молчать, но он вскидывает руку, заставляя меня умолкнуть.

Точно будет драка.

— Вы бы хоть дверь закрывали, на моем месте могли бы быть предки, — выдает серьезным тоном и цокает, слегка брезгливо скривившись, — и больше не делайте этого на моих глазах. Я себя к этому не готовил.

Пораженно застываю, переваривая услышанное. Это что такое? Кто этот человек?

Испепеляю брата ошарашенным взглядом, а потом перевожу его на Тару. Она ободряюще подмигивает, и я вдруг понимаю. Это она… она рассказала ему.

— Великодушно, — хмыкает Скайлер, расслабляясь.

Кажется, он тоже успел напрячься. Даже несмотря на то, что в последнее время Зак не производил ни одного выпада в адрес Скайлера, мы все равно не знали чего от него ждать.

Боже, еще никогда я не испытывала такого облегчения.

Соскакиваю со стола и быстрым шагом преодолеваю до него расстояние. Висну у него на шее.

— Зак, ты знаешь, как я тебя люблю?

— Естественно! А я тебя. Но это не значит, что я за вами не наблюдаю!

Его голос строгий, но в нем нет привычного льда.

— Наблюдай сколько хочешь, — улыбаюсь я, отстраняясь.

— Ага, если выдержишь нагрузку, — доносится саркастично сзади, и я тут же краснею.

— Это на что сейчас был намек? — тут же ощетинивается Зак.

— На твою выдержку, — пожимает плечами Скайлер, — с елкой помочь?

— Конечно. Сам я её не допру!