Давай оставим это между белых клавиш (СИ)

Минималистка во всем: в ее доме нет книг, что делало бы ее похожей на мать, в кухне нет кастрюль — чтобы дать надежду, что юная дева, когда-то станет настоящей женщиной. У нее, представьте, даже купальника нет, и она плавает, завернувшись в мою старую рубашку. И это здорово. Я счастлив, что из оторванных рукавов торчат острые холмики плеч. Гораздо острее маленькие сосцы, что угадываются сквозь намокшую ткань. Острота коленок, губ, соленых от морской воды, и только бедра, обхватывающие мои, теплы и мягки.

Теперь, когда она вновь торопится, освободившись из моих объятий, я в который раз рассматриваю ее: эту девушку никак нельзя назвать красавицей. Кудри…тугими пружинками они прыгают по плечам, стоит только ей пошевелиться, обручальными кольцами увивают мои пальцы, если повезет пропустить локоны через них. И я намерен просить. Вот если только она остановится хоть на минуту.

Да, и я с удовольствием и нежностью нахожу в ней то, что Роза Уизли совершенно не похожа на своих родителей. Она собрала в себе все черты, что им противоположны. Забывчивая и рассеянная, да не похожа на суховатую и правильную Грейнджер. Дочь лучшей ученицы Хогвартса за всю его историю едва закончила курс, предпочитая делать из книжных страниц кораблики и самолетики и запускать их при помощи волшебства, чем вникать в содержание написанного. И на отца своего, в котором я вынужден признать смелость, она не похожа… не то что участвовать в сражениях — она при виде обыкновенной домашней мыши лихо запрыгивала на стол и визжала до тех пор, пока я не соизволял спасти свое сокровище.

Зато пела она божественно, при этом аккомпанируя себе на белом рояле, перевезенном к ней из гостиной Малфой-Мэнора. Да, я забыл сказать, что резной скамейки, как в моем поместье, перед ним не было, и Роза делала это сидя на моих коленях, потому что доставать до клавиш с перевернутого дырявого ведра, которое заменяло девушке стул, ей было неудобно. И, конечно, все это заканчивалось музыкой совсем другого рода.

Пока она переодевалась прямо передо мной, я с сожалением понимал, что времени на ласки не осталось совсем. Переворачивая содержимое платяного шкафа, она выбрала неизменную клетчатую рубашку и джинсы, судя по размеру, вышедшие из гардероба ее отца.

— Я готова, — чеканит она, смахнув со лба все еще влажные волосы.

— Босиком пойдешь? — смеюсь я, взглядом указывая на ее ноги.

— Туфли в машине, — вновь улыбается Роза.

Мы покидаем дом. И я краем глаза замечаю, как хмурится небо — оно соучастник нашего баловства. Сквозняк врывается в комнату, срывая с перекладины над окном мелкую рыбацкую сеть, заменявшую Розе штору. Оглянувшись, девушка хохочет:

— В следующий раз ты поможешь мне сделать уборку.

— Только если хорошенько отблагодаришь меня.

…

Я могу смотреть вечно, как лихо она управляется с маггловским автомобилем, тоже, к слову, подаренным мной. Покупку этой жестяной банки я вспоминаю с содроганием: в автосалоне, куда меня привела Роза, унижения начались сразу. Сначала мене-еджеры (кажется так это называется), занимавшиеся продажей этого кошмара, долго рассматривали мой костюм, надетый по случаю визита в маггловский мир, с плохо скрываемым весельем, и тогда я понял по озорным искрам в глазах моей Розы, что розовые штаны и зеленые туфли мужчины в этом мире не носят.

Затем, когда мне были заданы вопросы, касающиеся «техне-ических характеристик» машины, я долго мялся, с надеждой взирая на спутницу, которая скороговоркой произнесла то, что ей требовалось. Наконец, оформляя покупку, торговец уже не сдержал смешливый «хрюк», когда я назвал свое имя.

Думал, что буду дуться на Розу неделю, не меньше. Да так бы и вышло, если бы не горячая благодарность от моей милой девочки, случившаяся часом позже, прямо на заднем сидении этого благословенного маггловского аппарата.

— Дра-ко, — хмурит лоб Роза, и это не предвещает ничего хорошего. Отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть свое желание избежать разговора.

— Д-р-а-к-о, — произносит она по буквам, переставая следить за дорогой.

— Что?

— Четырнадцать. Уже четырнадцать.

— Может быть, стоит говорить конкретнее? — делаю я слабую попытку.

— Ты черствый, старый сухарь, — дуется Роззи, все еще не глядя на дорогу.

— Гриндилоу тебя подери, Роза Уизли, я не могу догадаться, о чем ты!

— Ты прогуливал уроки Прорицания в школе? — изгибает бровь моя спутница.

— Ну что ты? Был по нему круглым отличником, — смеюсь я в ответ, — и положение солнца на небе говорит мне о том, что кто-то сегодня встал не с той ноги и нарывается на ссору.

Надо признаться мне некомфортно. Этот автомобиль разгоняется быстрее последней модели гоночной метлы, а Роззи не смотрит на дорогу, продолжая упрямо давить на газ.

— Видишь ли, уже поздно что-то делать… четырнадцать недель, как я жду твоего ребенка, Драко.

========== Её повесть (вместо эпилога) ==========

В моей жизни много волн…волнений, взволнованных…, а моря… его никогда не бывает чересчур. Ну, а пока, я словно огромный корабль, качаюсь и дрейфую даже в полный штиль. Еще бы с таким килем, внутри которого сидит крошечный белобрысый ребенок.