Давай переживем. Жизнь психолога-спасателя за красно-белой лентой

– Здесь у нас работают наши психотерапевты, – передо мной уютный кабинет с кушеткой, стеллажом научной литературы и портретом Фрейда. – В этом кабинете у нас психофизиологическое оборудование – устройства «Эгоскоп» и «Реакор». Здесь мы проводим тренинги и лекционные занятия, зал оборудован специально для этих целей, а это – моя келья, – говорит руководитель и показывает свой кабинет: длинный стеклянный стол, многочисленные полки с книгами, большой деревянный бегемот, стоящий между психологическими журналами. На стене – рамки с дипломами Игоря Николаевича, их около двадцати, и многие из них – успеваю заметить – иностранных организаций: Германия, Австрия, США.

В итоге мне предлагают два направления: консультативная работа по вопросам подросткового возраста и проведение сеансов тренингов с биологической обратной связью с использованием психофизиологического оборудования. Данными направлениями я занимался раньше, но в последнее время был вынужден оставить эту интересную работу.

Итак, меня уже ждут на новом месте работы – эта мысль теперь всегда со мной, и от нее становится тепло на душе. Это придает определенное спокойствие.

Я отрабатываю последние две недели – это последние четырнадцать дней. Меня уже не ставят дежурить, и мне не приходится больше сидеть допоздна на работе, ожидая звонка с волшебными словами «отбой – все по домам» в надежде, что меня не забудут оповестить в очередной раз.

Но хорошего – в меру. В усиление на новогодние праздники из психологов я хожу один – ведь я один психолог-мужчина, а это тот самый случай, когда сотрудников снова делят на мужчин и женщин. Бывает, с трибун говорят, что «…все мы в первую очередь сотрудники… мы несем службу в одинаковых условиях… мужчины, женщины – все в первую очередь…». Но так бывает редко, и все усиления достаются мне: можно представить, как крутится черно-белый барабан и усатый ведущий кричит с экрана:

– И он выиграл У-С-И-Л-Е-Н-И-Я!

У меня четыре смены. С раннего утра я должен прибыть в подразделение, вооружиться и нести службу до позднего вечера. Одна из смен выпадает на первое января, но я знаю одно – это мой последний испорченный Новый год.

Вспоминаю о том, сколько было таких испорченных праздников за мои семь лет службы в силовых структурах. Любые праздничные дни ты обязательно проводишь на работе – ни разу не было такого, что у меня были майские или январские полноценные выходные дни. Даже в те несколько выходных, которые выпадают на февраль и март, ты все равно должен выйти на работу – хоть на полдня, но выйди. Обычно приходишь и ждешь, когда начальник отпустит всех по домам. Время это тянется медленно, как замерзший пластилин, не спасает даже интересная книга.

На этом можно подвести черту – на этом все, закончится жизнь на «тревожном» чемодане. Теперь уже я смогу планировать свою жизнь, делать себе выходные, проводить больше времени с семьей, наблюдать, как растет мой ребенок. И что самое главное – больше никакой нелюбимой работы, теперь делать только то, что приносит радость и удовольствие, – теперь только так.

Я сдаю свое служебное удостоверение и табельное оружие.

Захожу к полковнику В. А., благодарю его за службу, говорю много искренних хороших слов.

Иду к выходу из здания, прохожу через постовых.

Вот он, выход – открытая тяжелая деревянная дверь в вечерний темный город – зимой темнеет рано, поэтому уже так темно.

Первый глоток воздуха, и надо спешить домой: завтра мне выходить на новое место работы.

Глава 15 Реабилитация

Важно сохранять и периодически возвращаться к рефлексии – проработке своих чувств. Казалось бы, совершенно простые вопросы «кто я», «чего я хочу» и «что я могу» требуют абсолютных ответов, которые должны быть в ясной голове. Зная эти ответы, я знаю, чего от себя самого могу ожидать.

Самоанализ позволяет не сбиться с пути, не потерять ориентиры и цели.

Я пришел к умозаключению: то, о чем ты мечтаешь и чем интересуешься, – это и есть твоя истинная суть, так называемая основа личности. Если ты любишь читать книги, то можно провести простое сравнение: какие из них ты читаешь сейчас, а что читал раньше. Есть ли какая-то существенная разница? Если есть, то с чем может быть связан этот факт? Нет ли у тебя, совершенно случайно, внутриличностного конфликта?

Я люблю читать книги и как-то задумался о том, что раньше, до работы и службы в силовых структурах, я читал Пелевина, Кастанеду, Паланика, Гарсиа Маркеса, но потом все эти книги уступили свое место новым – напечатанным очеркам репортеров из «горячих точек», интервью военных экспертов, книгам о войне. Большую часть своей прежней коллекции я раздал, потеряв к тем книгам интерес.