Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

Тот, что шел сзади, с тусклым хрустом наступил на пластиковую бутылку и замер с открытым ртом и виновато выпученными глазами. Первый резко обернулся к нему. Глаза у него тоже были выпучены, от ярости. Кулаки сжаты. К потному лбу прилипла русая прядь.

Заросли не отреагировали на проступок ведомого.

Сзади доносилось отдаленное уханье духового оркестра.

Слева неразмеренное щелканье — старики за деревьями на площадке возле шахматного клуба забивают козла.

Первый юноша присел, опершись рыжими перчатками на лиственный настил, и начал медленно поворачиваться на пятках, прижимая взгляд к земле. Второй сделал то же самое, хотя явно не понимал, зачем это нужно.

— Что ты делаешь, Диня?

Диня поморщился и сердито прошептал:

— Мы уже близко. Ихняя куча вон там. Метров пятьдесят от тех столов.

Ведомого ответ не полностью удовлетворил. К тому же у него затекли ноги. Он встал. Диня тоже встал и скомандовал:

— Пошли.

— Слушай, а почему ты думаешь, что они здесь так и сидят? Со вчерашнего дня.

Подвижная курносая физиономия Дини (полное имя Денис Зацепин) снова сморщилась, рот растянулся, обнажая мелкие редкие зубы.

— А какого черта мы разбрасывали здесь все те кости. Килограмм пять? А до этого я три дня подряд тут встречал.

— А если…

Увидев перед своим мягким, туфлеобразным носом кожаный кулак, сомневающийся замолчал и покорно двинулся за самоуверенным.

Одноэтажное плоское здание шахматного клуба осталось по левую руку. У входа в него толпились пять-шесть покуривающих мужчин завсегдатайского вида. На неровной земляной площадке перед клубом было беспорядочно вкопано несколько десятков квадратных железных столиков. Треть из них была занята или шайками говорливых доминошников, или парочками блицующих шахматистов.

Денис с неуверенным в себе приятелем по имени Руслан Бахно взяли вправо от мест интеллектуального развлечения, туда, где за кучей техногенного мусора имелась большая куча листьев, несшая на себе следы нескольких попыток ее сжечь. На этой куче…

— Ничего нет, — то ли удивленно, то ли удовлетворенно сказал Руслан.

— Сам, что ли, не вижу!

— Может, они убежали?

— Нам же хуже.

— Почему?

Денис обернулся к приятелю, который уже и сам понял, что сказал глупость. Его левое плечо, всегда висевшее ниже правого, опало совсем.

— Что ты на меня так смотришь?

— Слушай, Руслан, ты что, все забыл?

— Ничего я не забыл.

— Значит, понимаешь, что мы должны их найти. Может быть, мы их и не грохнули. Стреляли, стреляли да не попали.

— Это я стрелял. Один.

— Стрелял.

— И все три раза попал. Ты сам видел. Все три раза попал. Видел?

— Видеть-то я видел, а, может, не подействовало? Поэтому пошли посмотрим.

Они начали медленно приближаться к лиственнице.

— Динь, слышь, а она больше стала.

— Кто?

— Куча.

— Утром подметали в парке и все сюда. Ни на куче, ни за кучей ничего обнаружить не удалось.

— Давай разделимся и посмотрим вокруг.

— Зачем разделимся?

— Опять ноешь, Руслик?

— Не ною я. И не потому что боюсь. Чтобы точно все определить, надо быть вдвоем.

— Почему это?

— Да потому. Там, возле шашлычной, помнишь, я видел одну. Очень похожа, как будто с этой кучи. Бегает. Проснулась и бегает.

— Что-то не видел я.

— Ну, вот видишь! — Руслан всплеснул длинными, не совсем одинаковыми руками, — если бы ты не пошел за пивом, то мы бы уже точно знали, что пуля действует как надо.

— Что, мне теперь и на толчок отлучиться нельзя, да? — огрызнулся Денис. — Ладно, хватит базарить. Пуля была не одна. Ты направо, я налево. Но чтобы из глаз не пропадать. Если что, свисти.

— Я не умею свистеть.

Денис иронически хмыкнул.

— Стрелять умеешь, а свистеть нет?

— Папа говорил, что стреляют мужчины, а свистят воры.

— А где он теперь, твой папаня, ищи-свищи.

— Не надо так.

— Да хрен с тобой. Выполняй команду.

Минут десять они бродили, пригибаясь и замирая, вокруг свалки, осторожно пиная грязные прошлогодние бутылки, рваные полиэтиленовые пакеты и мятые пачки из-под сигарет и соков. Поиски успехом не увенчались.

Воссоединившись, юноши закурили.

Руслан зажег спичку, а Денис затянулся дымом. Затянулся и сказал, косясь на лиственную кучу:

— Придется разгребать.

— Да? — без тени энтузиазма в голосе спросил Руслан. — А как же иначе? Если мы этих тварей не отыщем, непонятно, зачем мы всю эту глинку замешивали.

— А та собака?

— Возле шашлычной? Даже если я тебе поверю, что именно ей ты всадил из первой пробирки, что это дает?

— Как то есть?

— Да так. О том, что в них снотворное, мы и так знали. Папаня мой об этом даже по телевизору говорил, как оно на носорогов действует и всякое такое. Наш эксперимент другой, зачем нужны три разных пробирки и чем они по своему действию друг от друга отличаются.

Руслан тоскливо кивал, осторожно шмыгал правой ноздрей и покусывал верхнюю губу.

— Сам же видел, — снова затянулся Денис дешевым дымом, — там было три маркировки.

— Три.

— Ну, если три, тогда пошли, Руслик.

— За что ты их так ненавидишь?