Давай полетим к звездам!

Елена Львовна – женщина совершенно невзрачной внешности и неопределенного возраста, но с выдающейся грудью. Нет, дело вовсе не в том, что грудь ее имеет какие-то рекордные показатели по части красоты или размеров. Просто я уже не однажды видел, как она своими телесами намертво закрывала двери в кабинет шефа от очень уж назойливых посетителей. Хотите - верьте, хотите - нет, но в боевом состоянии грудь Елены Львовны увеличивалась в объеме примерно в три раза. Мы – я и Мишка Соколов - уже не единожды обсуждали этот физиологический феномен и пришли к твердому убеждению, что в момент защиты двери уважаемого начальника его секретарша испытывает острое половое возбуждение. Как растолковал мне Мишка, этот факт с совершенно неожиданной стороны косвенно подтверждал учение известного западного психоаналитика Зигмунда Фрейда.

На секунду остановился у зеркала на стене. Поправил галстук, смахнул соринку с левого рукава пиджака. Постарался взглянуть на себя взглядом “человека со стороны” - обычный журналистский прием. Почти два метра роста. Худощав, но жилист. Светло-карие глаза. Русые волосы с – как выражается Инга – “намеком на легкую кучерявость”. Прямой с небольшой горбинкой нос, тонкие губы и острый подбородок.

Я потянул на себя ручку оббитой тонкой кожей двери в кабинет шефа, переступил порог и оказался в широкой и светлой обители главного редактора.

- Можно, Алексей Иванович?

- Можно, Март, заходи, - Аджубеев царственно восседал в громадном кресле за бескрайне большим письменным столом и с карандашом в руках редактировал отпечатанный на пишущей машинке чей-то журналистский опус. Алексей Иванович всегда любил просматривать и править наши статьи. И не только по литературному стилю и общему содержанию, но и с точки зрения их соответствия очередному колебанию партийной линии. Вот и сейчас острие редакторского карандаша скользило по тексту, расставляя многочисленные пометки на полях чьего-то материала. По количеству пометок можно было с уверенностью ожидать, что кого-то из коллег в ближайшее время ждет довольно неприятный разговор на “ковре” у шефа.

- Присаживайся, - Аджубеев жестом указал на стулья вокруг Т-образного рабочего стола.

С каждой стороны стола стояло по три стула, и я дипломатично выбрал средний слева: когда не знаешь, что за разговор тебя ожидает, лучше не демонстрировать ни свою удаленность, ни свою близость к начальству.