Давай попробуем просто жить

Гермиона смотрит на Драко во все глаза, потом резко отворачивается. Я кидаю взгляд на Рона, но не уверен, что он слышал хоть что-нибудь, потому что, опустив подбородок и свесив рыжие волосы на нос, он сладко похрапывает, откинувшись на спинку стула.

Вечером следующего дня он мрачно кидает в сумку свои вещи. Гермиона на диванчике, глаза у неё подозрительно красные. Я сижу на подоконнике и качаю ногой. Через полчаса им отправляться в Нору, а настроение у обоих такое, что век бы друг друга не видели. Для рождественских каникул - самое оно.

Когда тяжёлое молчание становится почти осязаемым, появляется Драко - пришёл с ними попрощаться.

- Роон, откуда такой синяк шикарный? - он тянет слова и поднимает домиком брови, разглядывая подбитый Ронов глаз.

Угу, так он тебе и скажет. Можно подумать, я у него не спрашивал. Отмалчивается весь день.

Но я ошибаюсь - видимо, к вечеру настроение у Рона испортилось окончательно, и его со страшной силой тянет исповедаться. Он швыряет застёгнутую сумку к камину, где уже стоит аккуратный рюкзачок Гермионы, и коротко говорит:

- С Морганом подрался.

Джефф Морган - здоровенный бугай, второе переиздание Кребба, улучшенное и дополненное. Преимущественно мускулатурой.

Я удивлённо интересуюсь, чего это Рону вдруг вздумалось? Рон мрачнеет ещё больше, мнётся, потом выдаёт:

- Да придурок он. Заявил, понимаешь, что ты - чёртов педик, что полтора года учимся, и за всё время у тебя ни одной подружки, ну и… В общем, я психанул и полез с кулаками.

Я молчу. Не спрашивай меня, пожалуйста, я не знаю, что сказать. Не знаю, честно. Но Рон не спрашивает.

- А в том, чтобы быть геем, разве есть что-то ненормальное? - голос у Драко такой спокойный, будничный, а я почему-то вздрагиваю и понимаю, что у меня похолодели подушечки пальцев.

- Да уж чего нормального-то, - буркает Рон и, давая понять, что разговор окончен, отходит к камину и садится на свою сумку.

Я так до сих пор и не поднял головы.

Потом мы скомкано прощаемся, и Гермиона с Роном исчезают в клубах летучего пороха.

Хочу остаться один. Пожалуйста, Драко, будь милосерден.

Он подходит ко мне и легонько хлопает по плечу:

- Если тебе интересно моё мнение, Гарри, то Рон - просто идиот. Я бы подбил ему второй глаз, да он вовремя смотался отсюда.

Я поднимаю глаза - лицо у Драко серьёзное, спокойное и…понимающее, да.

- Кстати, я тоже никуда не еду на каникулы. Так что предлагаю завтра прогуляться за рождественскими подарками, а то поздно будет. Я знаю одно место, отличный выбор, подходящие цены. Встречаемся у «Джерри» в двенадцать, идёт?

Ему что, плевать? Даже Рон шарахнулся только от одного предположения, что я… А Драко строит планы на завтра как ни в чём не бывало.

- Ладно, мне пора, - он подаёт мне руку. - И знаешь, поменьше обращай внимания на всякие глупости.

Он уходит, а я не двигаюсь с места целую вечность, потом зачем-то налагаю на дверь запирающее заклятие и ничком падаю на кровать. Меня душат слёзы.

* * *

Спустя час я всё ещё не сплю. Можно злиться на Рона сколько угодно, но если бы не он, я бы так и не набрался смелости задать себе этот вопрос. Кто я?

Мне девятнадцать, и у меня до сих пор не было серьёзных отношений с девушками. Но и со своим полом тоже. Да мне, в принципе, и не до отношений было - сперва я регулярно мир спасал, потом усиленно занимался своим образованием. Все мои отношения - ночью под одеялом и исключительно с собственной рукой.

Мы живём с Роном в одной комнате, да и в общий душ я тоже хожу. Наверное, я бы почувствовал, что я… Даже про себя, не вслух, мне трудно произнести это слово - «гей».

* * *

А потом я сплю, и мне нехорошо. Я сбрасываю одеяло, жарко.

Я вижу огромный зал, гораздо больше, чем зал Хогвартса и наши университетские аудитории. Зал полон людей, они пялятся на меня и ехидно ухмыляются, и тычут пальцами, как будто увидали диковинную зверушку. Я начинаю медленно пятиться к выходу, и для них это как сигнал к действию. Они встают со скамеек и движутся в мою сторону. Я чувствую ужас и губы у меня белые.

А потом за моей спиной резко открывается дверь, и чьи-то руки выдёргивают меня из зала, обнимают за плечо и талию и уводят оттуда. Я знаю, чьи это руки, я вцепляюсь в них изо всех сил и прижимаюсь к шершавой ткани мантии. И ещё я откуда-то знаю, как бьётся под нею сердце, и чьё оно. Слышу стон - мой? - и вдавливаюсь изо всех сил бёдрами. А потом его рука, прижатая к моему горячему паху, и мои мокрые ресницы, и снова стон, и движение руки - не останавливайся, и белый ослепительный взрыв в ладони. И я просыпаюсь.

«Ты только что кончил оттого, что представил на месте своей руки руку Снейпа. Я уже говорил, что ты придурок, Гарри? Да, и кажется, не один раз».

Глава 3. Всё, что нужно магу в рождество

Я люблю канун Рождества. Суматоха, сутолока… Бродишь в толпе и ощущаешь себя причастным к чему-то единому, общему. Смотришь на лица. Слушаешь рождественские гимны. Пахнет хвоей и всеобщим сумасшествием, и сбывающимися снами.