Давай придумаем любовь

Мама поджала губы, ушла к себе. Даже к ужину на кухню не вышла, сказалась больной. И на другой день еще обижалась, не разговаривала почти. А если и разговаривала, то со слезой в голосе. И на третий день все то же…

Маша даже подумала вдруг – а ведь хорошо, что будет возможность уйти из дома на целый день! Взять и уйти вместе с Павликом! Подальше от маминых обиженных глаз… Скорей бы выходной, в самом деле!

В субботу утром она разбудила Павлика рано, приложила палец к губам:

– Тс-с-с… Тихо, бабушку не разбуди… Пойдем, за нами дядя Женя сейчас приедет.

– Ура… – шепотом проговорил Павлик, скатываясь кубарем с постели. – А бабушка не обидится, мам, что мы ей ничего не сказали? Она ж проснется и нас потеряет!

– Не потеряет. Я позвоню потом, скажу, чтобы не беспокоилась. Да и бабушке надо от нас денек отдохнуть, правда?

– А нас что, целый день дома не будет?

– Ну да… Я думаю, целый день.

– А мы к тете Кате и дяде Денису поедем?

– Нет… Нет, мы просто целый день будем с дядей Женей гулять. Одевайся быстрей, не копайся!

Так они и выскочили из дома, даже не позавтракав. О чем Павлик тут же и сообщил Жене, едва он вышел из машины им навстречу:

– Дядь Жень, привет! А мы с мамой позавтракать не успели!

– Ничего страшного, я думаю! Сейчас где-нибудь сядем в хорошем месте и позавтракаем!

– Ой, а давайте в пиццерию поедем, а? – деловито предложил Павлик. – Здесь недалеко как раз есть пиццерия, она рано открывается, я знаю! Я так пиццу с грибами люблю… А еще с беконом можно…

– Все, договорились! Будет тебе пицца с грибами и беконом!

– Ага, и какао с чаем! И ванна, и чашечка кофе! Как тебе не стыдно, Павлик? – немного сердито проговорила Маша, с укором глянув на сына. – И поздороваться еще не успели, а ты про свои желания дяде Жене уже рассказал!

– Так я-то как раз поздоровался, мам! Это ты еще не поздоровалась!

– Ладно, ладно, садись в машину… Не спорь…

Маша хотела было сесть на переднее сиденье, но и тут Павлик опередил ее, проговорил быстро, обернувшись к Жене:

– А можно я рядом с вами сяду, дядь Жень? Мне можно, я уже большой… А мама сзади сядет, ага?

– Ну, если мама согласна…

– Конечно, она согласна! А я вам зато дорогу до пиццерии буду показывать…

Так начался их день, и получилось, что он весь был посвящен Павлику. Сначала завтракали вкусняшками, потом пошли в кино, потом поехали в парк на аттракционы. Потом просто погуляли по парку, вдыхая долгожданные весенние запахи. Даже погода была за них – солнце светило так ярко, так празднично! И так хотелось ни о чем не думать, а просто смотреть на него, чуть зажмурившись. И еще бы гуляли, да Павлик проголодался и снова запросился в ту самую пиццерию:

– Там же так здорово, там игровые автоматы есть, пострелять можно! Я даже могу обыкновенный обед съесть вместо пиццы, если хотите! Давайте снова туда поедем, а?

Нечего делать, пришлось согласиться. Когда Павлик, отобедав, убежал играть в стрелялки, они остались за столом вдвоем впервые за весь день. Сидели, молчали неловко. Будто должны были сказать друг другу что-то особенное, озвучить подоплеку этого совместного времяпрепровождения. И не знали, как все это должно прозвучать.

Женя произнес тихо:

– Маш, расслабься… Мы просто провели вместе выходной день, и все… Я чувствую, как ты нервничаешь, и тоже начинаю нервничать. А нам ведь не это надо…

– А что нам надо, Жень?

– Да я и сам не знаю… Не знаю, как себя вести. Можно я за руку тебя возьму, Маш?

– Можно… – тихо засмеялась она. – Хотя было бы лучше, если бы ты не спрашивал разрешения…

– Да. Ты права. Как-то нелепо это «можно» звучит.

Он протянул руки, накрыл ими ее ладони, лежащие на столе. Проговорил почти с нежностью:

– Холодные какие… Ты замерзла, да?

– Нет. Я тоже немного нервничаю. Еще и дома обстановка такая, знаешь… Будто недавно умер кто-то. Мама все время плачет, разговаривает со мной так, будто я виновата…

– В чем? В чем ты виновата? Что Олег ушел?

– Ну да… Мама же не понимает, как мне сейчас плохо. Мне иногда кажется, что она от меня вообще абстрагировалась, что предательство Олега – это будто ее собственная беда. Твердит мне все время – ты жди, жди, он все равно вернется… Как ножом по сердцу режет, понимаешь? Мне и без того нелегко, порой просто невыносимо, а она…

Маша вдруг осеклась, глянула на Женю так, будто сказала сейчас лишнее. Что-то такое, что его должно непременно обидеть. Ну вот зачем, зачем ему знать, как она переживает предательство Олега? Что за душевный стриптиз такой, он что ей, подружка? К тому же ему и самому сейчас не легче.

– Зря… Зря я тебе это все говорю, конечно… Прости, Жень… – вытащила она неловко руки из-под его теплых ладоней. – Мы же с тобой не для того хотели встретиться, мы же…

И опять замолчала, еще и почувствовала, как наливаются стыдливым румянцем щеки. Да что же это такое, опять она ему навязывается, что ли?