Давай сыграем в любовь

Я поднялся на десятый этаж и несколько замешкался: к торчавшему на потолке крюку на толстой веревке было подвешено нечто огромное, закрытое темной материей. Лампа на потолке светила очень тускло, но я мог разглядеть очертания висевшего нечто.

Поднял последний листок и прочитал:

Бардовую сердцевину Черной Розы.

Я снова посмотрел на висевший передо мной предмет. Очень большой – сверху точно что-то круглое.

Мне стало очень интересно посмотреть что внутри, ведь…

"мысли сами по себе рождают образы, фантазия… предлагает варианты…"

Немного трясущимися руками я взялся за материю – она висела свободно. Я резко дернул ее в сторону.

В глазах потемнело, дыхание сперло, а ноги подкосились.

Это был повешенный человек. Черт возьми, он был одет в темно-бордовый пиджак!

Лицо перекосила предсмертная гримаса, язык вылез изо рта. Глаза закрыты. Труп стопроцентный труп!

Парень. Молодой, примерно моего возраста. Вот тебе… Господи! Я его знаю! Ну конечно, видел среди фотографий… Оксаны!

Мир перед глазами стал кружиться, руки сами нашли телефон, набрали номер – я даже не смотрел, помнил наизусть.

Какой кошмар, боже…

Точно он, я хорошо запомнил это лицо, прическу.

Она сняла спустя всего три гудка. Голос тихий, заспанный. Возмущенный.

– Оксана, это я, не клади трубку… Тут такое дело, черт. Тот парень, ну твой знакомый, ты еще с ним… В общем, он… – говоря, я снова посмотрел на висевший труп, и телефон выпал из моих рук. Девушка что-то говорила, но я не слышал…

Из нагрудного кармана торчала бумажка – на ней было написано знакомой мне вязью, той самой, что были занесены правила в дневник Хопко.

С трудом поднявшись, я подошел к мертвецу и вынул бумажку, прочитал:

Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.

Правило пятое – никаких больше правил.

8 921 567 78 88

Максим меня нередко ругал за мое кокетство, говоря, что я ветреная. Ему не нравилось, что я часто являлась центром внимания, но это и была моя жизнь. Никого не подпуская близко, я любила существовать среди людей. Да, и самих людей я тоже любила. От разнообразия людских отношений просто невозможно отказаться, с каждым ты вступаешь в своеобразную игру, ты можешь обозначить ее правила на листе бумаги, в небольшой книге, написанной специально для вас, в дневнике, или просто следовать ее негласным правилам, которые никто не записывает, но все понимают и следуют им. Я, пожалуй, всегда стремилась не следовать им, а создавать, хотя и со мной многие вдоволь наигрались.

Когда ты ведомый, то эмоции и чувства даже как-то сильней, ты ничего не можешь сделать. Ты можешь месяцами ожидать встречи, ждать того дня, часа, минуты, долго к нему готовиться. В моем случае, возможно, купить новое платье, подобрать игривые чулки, оголить ноги, подчеркнуть их идеальность высоким каблуком, завить струящиеся локоны, несколько подчеркнуть глаза, несомненно, найти яркую помаду…

Именно так я ждала пятое или шестое свидание с Алексеем, уже не помню сейчас. Помню свое платье, оно не было дерзким, простое черное, но подчеркивающее каждый изгиб тела. Немного любимых духов, которые уже почти закончились, но все же хватило несколько капель… Волосы, запястье.

Мы должны были встретиться на набережной. Я долго думала во сколько выйти. За 30 минут… Нет, я приду слишком рано, а он никак уж не должен понять, как долго я его ждала, как каждая моя клеточка стремится к нему, думает о нем, уж кто, а он умел изводить. Вышла, ветер прямо в лицу, спутал волосы, немного задрал платье, я уронила ключи. Наклонилась, несколько совсем не стесняющихся взглядов тут же обратилось ко мне. Блин, почему я так волновалась, бросало то в холод, то в жар, казалось уже и желудок начал изнемогать. Это просто Алексей, мой друг, художник, обычный парень, даже в меру скучный… Так, еще у него уже есть морщинки около глаз и намечающийся животик…

На набережной я оказалась первой. 5 минут, 10 минут. Вечность. Проходящие мимо парочки, жалеющие взгляды, видимо, мой внешний вид все же выдавал старания, как бы я не стремилась к продуманной небрежности. Смс. 8 921 567 78 88. Это он. Я никогда не записывала номера. «Много дел. Я не смогу. Извини».

Боль, проникающая в самое сердце, почему он так со мной…

Я иду по набережной, одна, мысли сменяют друг друга. Наверно, я не могу оценить ситуацию, я слишком поддаюсь эмоциям. Что такого, в сущности, он сделал? Он работает, я сама знаю об этом, в последнее время он стал безумно популярен, заказы один за другим. Чьи-то богатые жены, сестры этих жен, матери, двоюродные племянницы, все подряд, советуют его друг другу, приходят в галерею, томно, заигрывая разговаривают с ним около часа, и вот очередной заказ. И все же, неужели я значу для него так мало, это всего лишь работа, чертовы краски и холсты, а я… Во мне же столько жизни!