Давай убьём друг друга

Номер консьерж записал. Я, впрочем, не была уверена, что не выбросит бумажку, стоит мне шагнуть за порог. Но выбора не было, машина ждала. Оставив приличные чаевые — реноме богатенькой дамочки надо поддерживать, — я вышла наружу.

Таксисту я сообщила свой адрес. Не родительский и не отеля — квартиры, что я снимала. Мне очень нужно было оказаться в одиночестве и хорошенько подумать.

Как назло, вместо дельных мыслей в голову лезли одни воспоминания. Нежность Сергея, его…

Сергея? Боже, да как его звать теперь про себя, если я даже не уверена, что имя настоящее?

Хотя уж имя-то должно быть. Друзья ведь звали его Сергеем. Или…

Они звали его Серым.

Я автоматически решила, что это Сергей. А он ни разу меня не поправил.

Как будто не хотел, чтобы я знала его реальное имя.

Как будто собирался обманывать меня с самого начала.

Тесное пространство такси огласил мой невольный вздох. Черт бы побрал этого Сергея-не-Сергея. Черт бы…

Боже, как же мне хотелось его увидеть!.. Я ужасно соскучилась. И лучше пусть он двести раз меня обманывает, чем с ним что-то произошло.

А может, он просто в командировке? А консьерж перепутал фамилию. Или Сергей действительно Сергей, но не Милославский, вот и вышло недоразумение. А может…

Я готова была выдать еще с десяток идей и оправданий, лишь бы продолжать верить. Привычным движением поднесла к глазам телефон и разблокировала, как будто Сергей уже мог получить мою записку и позвонить в любой момент.

Палец пошел вниз по списку входящих. Апька, мама, мама, мама, отец, Эрика, Майя, знакомая с работы… а это чей номер? Герхарда? Нет, его звонок был в субботу, а этот — воскресный.

Сердце почему-то сбилось с ритма. Всего лишь психология: что-то неизвестное может быть опасным — а я уже готова паниковать.

Недолго думая, я ткнула в номер, даже не вспомнив, что на часах — шесть утра. Вспомнила об этом немного позже, когда потянулись длинные заунывные гудки.

Но тут трубку взяли.

— Слушаю, — отрывисто произнес мужской голос.

Я замерла.

Это был голос Сергея!

В голове у меня вмиг сделалось совершенно пусто.

Сергей мне звонил! Он меня искал! Как-то раздобыл мой телефон и пытался связаться!

В этот момент я и не подумала о том, что звонок был в воскресенье, когда мы с Сергеем еще были вместе и не думали о расставании. Я вообще не могла думать ни о чем, кроме того, что слышу его голос и теперь наконец-то все будет хорошо. От облегчения навернулись слезы, и я хлюпнула носом. Промямлила, как девчонка:

— Сережа?

Потянулась пауза. Недолгая. Голос Сергея, неожиданно ставший враждебным и злым, осведомился:

— Кто это?

— Яни… Яна. Невеличко.

В трубке помолчали, а потом язвительно переспросили:

— Яна Невеличко? Или Яника Миргородская?

Меня словно ударили подушкой по голове. Мысли разбежались в разные стороны, как тараканы от яркого света. Он в курсе. Но что это означает для него? И что означает для меня то, что он в курсе? Для нас обоих?

— Сергей… — неуверенно сказала я. — Это же ты? Или не ты?

Этот вопрос получил бы высший балл по идиотизму, но Сергей не стал на него отвечать.

— Хватит ломать комедию, — сухо и зло сказал он. — Нет никакого Сергея и никогда не было, и ты отлично это знаешь.

Я обомлела. Нет и не было? И я должна была это знать?

Он продолжал:

— Можешь радоваться, что добилась своего. Ты же этого и хотела, да?

— Я не понимаю, о чем ты.

Он выматерился. Я первый раз слышала, чтобы Сергей так выражался.

— Не звони мне больше, — бросил он напоследок, и в трубке ударили гудки.

Я отодвинула от уха телефон и уставилась на него со священным ужасом. Что вообще происходит?

Сергей говорил так, будто поймал меня на лжи.

Догадка шарахнула меня, как молния. Неужели он думает, что я знала, что выхожу замуж, и с ним просто развлекалась?

Хотя я и собиралась просто развлечься. Просто в какой-то момент это стало очень серьезно и важно. Но Сергей, конечно, не мог знать, что я чувствую. И на предложение его я не ответила. А если он узнал о том, что Штольцы и Миргородские собираются объединить семьи… да, в таком случае он имел право почувствовать себя преданным.

Илана приоткрыла рот и только и переводила взгляд с одного родителя на другого. А те сцепились не на шутку, мать кричала, что ни за что не пустит кровиночку замуж в таком раннем возрасте, а отец — что некоторые и в шестнадцать рожают, и когда на кону стоит миллиардное состояние, родить двух-трех — плевое дело.

Они разошлись настолько, что даже Валентин Петрович, видимо, решил дать им выговориться и не вмешивался.

А я тем временем поняла, что самый подходящий кандидат — моя собственная персона.

Илане семнадцать, Виктории, о которой только что упомянули — уже за тридцать, и у нее двое детей, несколько лет назад она развелась с мужем. А мне — двадцать два, я только что закончила университет, в самом благоприятном для деторождения возрасте, да к тому же веду свой род прямиком от прадеда: дочь старшей дочери старшего сына. Правда, сама я — младшая, но Арон давно женат.