Давай убьём друг друга

Высокий женский голос я услышала случайно. На обратном пути немного заблудилась, повернула не туда и вышла к небольшому закутку с парой торговых автоматов и диванчиками для отдыха сотрудников. Огромная пальма заслоняла обзор, так что я не видела, кто именно говорит, но голос показался мне знакомым. А услышанная мельком фраза очень сильно насторожила:

— Ты бы одну ее не оставлял! Нам нужен ребенок от тебя, а не от шофера или еще кого-нибудь.

Я осторожно выглянула, благодаря про себя дизайнера интерьеров «Дрим- Билдинга», да и вообще обычай ставить кадки с искусственной зеленью в помещениях. Это уже не первый раз, когда пальма помогает мне в шпионских делах.

— Разберусь, — послышался хмурый ответ. — Ты ко мне в офис специально приехала, чтобы сказать об этом?

Этот голос я узнала сразу, даже до того, как увидела сквозь резные листья пальмы развалившегося на одном из диванчиков, закинув руку на спинку, его собственной персоной Оскара Штольца.

— Нет, конечно, рядом по делам была. Но тебе надо быть поосторожнее. Она девица хитрая, обдурит кого угодно, — продолжала женщина.

Я уже догадалась, кто это. Моя драгоценная, чтоб ее петух в попу клюнул, свекровь.

— Вон и Герхард вокруг нее круги наворачивает. Помнишь, ты же сам говорил, что она с ним в обход тебя о свадебке договорилась.

Чего-чего? В какой еще обход? Это они о нашей встрече с Герхардом в ресторане? Да я тогда была уверена, что именно он станет моим мужем, какое «договорилась»?

Или…

Сердце глухо и тяжело стукнуло в груди.

Оскар что, думает, что я одновременно с ними обоими крутила?

Хотя конечно, если он уверен, что я знала, кто он, при нашей первой встрече в клубе — а потом и Герхарду обещала, что выйду за него, то у него в голове приличная неразбериха должна быть. А потом еще и та двусмысленная реплика Герхарда, мол, ты всегда второй. И его наглые приставания. И еще танец на виду у всех — с поглаживанием моей задней точки.

Я впервые подумала, что, может быть, Оскар имел достаточно оснований, чтобы разозлиться в ту ночь. Правда, это не отменяло его безобразного поведения и того, что он не пожелал меня выслушать.

Мадам Штольц тем временем продолжала:

— Если ты будешь зевать, Герхард получит все деньги Миргородского, ты этого хочешь? Вы же всегда соперничали. Он от твоей компании камня на камне не оставит.

Оскар снова буркнул что-то неразборчивое, то ли «это мое дело», то ли «обалдела». Скорее, первое, так как маманя не отреагировала и начала чехвостить меня почем зря: и страшная, и тощая, и наглая, и веду я себя отвратительно, и страшный позор в семью такую брать, и ни один Штольц по доброй воле на меня бы не повелся.

— У меня сердце кровью обливается, когда я думаю, как ты должен страдать! Бедный мой мальчик. Ничего, как только ты сделаешь то, что нужно, мы от нее избавимся, а тебе найдем хорошую, умную, чистенькую девочку.

Избавимся! Так и знала, что они планируют что-то подобное.

Но больше меня возмутило не это, а вторая часть реплики. Так и хотелось выскочить из-за пальмы, как черт из табакерки, и сказать, что думаю обо всех потенциальных умненьких и чистеньких девочках, которые, несомненно, подойдут Оскару в тысячу раз лучше, чем я.

Но он успел раньше.

— Мать, ты совсем на старости лет соображать перестала? — Оскар резко поднялся с дивана, и я отпрянула вглубь коридора. Но он не стал выходить, сделал пару шагов и остановился. Его голос слышался теперь совсем близко. — Какое «избавимся»? Оставьте ее в покое. И она нормальная. Красивая, умная, язык подвешен. Не сидит на папашиной шее, а сама работает. Или скажешь, что Мира, которая только и делает, что ноет и заплывает жиром, лучше только потому, что она Штольц?

Вот это отповедь. Я замерла от восторга. Красивая, умная, и язык подвешен! Никогда не думала, что услышу от Оскара что-то подобное.

Думаю, никогда бы и не услышала — если бы не оказалась тут случайно. Обожаю уютные закутки и пальмы!

Мадам Штольц оторопела. Но сдаваться не собиралась.

— Оскар?.. Зачем она нам? При живой матери мужчине очень сложно получить опеку, разве ты не знаешь? Я думала, мы все давно решили. Ты же был согласен.

— Ты что-то спутала. Я сказал, что женюсь на ней. Но я не собираюсь от нее, как ты выразилась, избавляться.

— Но Оскар, а наследство? Ты что? Или девица уже тебя обрабатывает?

— Мать, я взрослый мужик, у меня своя голова на плечах. Я тебе сказал: оставь ее в покое.

— Но… но…

Он не стал отвечать, круто развернулся и направился к выходу. Я запаниковала, сообразив, что сейчас он меня увидит. «Красивая, умная, и язык подвешен» грозило превратиться в «беспринципную любительницу подслушивать». А свекровь-то как обрадуется!

И тут я увидела спрятанные в углу за кадкой щетку с совком. Идея родилась молниеносно. Согнувшись в три погибели, заметая на совок невидимую грязь, я низким голосом заворчала, подражая акценту жительницы южных республик:

— Пачкат! Снова напачкат! А я одна все убират!

Зря старалась, Оскар прошел мимо, ни на секунду не задержавшись, меня только ветерком обдало. Не уверена, что он вообще заметил копошащуюся в уголке уборщицу.