Давай вместе

К счастью, после этого мы меняем тему разговора. Правда, дальнейший поворот беседы облегчения мне не приносит. Ужас и нервозность — да, облегчение — нет. Кажется, это называется «как уж на сковородке». Примерно так я себя и почувствовал. Потому что Эми открыла тему, которой я старательно избегал с момента нашего объяснения в ванной Хлои. Прошлое.

У меня странное отношение к прошлому. С одной стороны, меня оно не гнетет. Я стал тем, кем я стал, благодаря всему тому, что случилось со мной в прошлом. Например, в самом начале нашего с Эми знакомства мы говорили о прошлом, и я с легкостью красовался перед ней. Потому что мы затрагивали только невинное прошлое, вещи, о которых можно безбоязненно рассказывать собственным внукам. А с другой стороны, были в моей жизни ситуации, которые лучше не вспоминать. Секс, например. Девушки, с которыми я переспал за последние несколько лет. Секс — вообще скользкая тема. Когда ты кому-то рассказываешь о своей сексуальной жизни, они делают о тебе определенные выводы.

Взять, к примеру, Кристин. В начале прошлого года я только о ней и думал. С ней было здорово, и мы рассказывали друг другу все без утайки, даже о всех своих прошлых любовных похождениях. И это было классно. Честные и открытые отношения. Вот только когда я наконец предложил ей переспать со мной, она отказалась. Почему? Не потому что я ей не нравился — она созналась, что я ей очень даже нравился. Просто ей не хотелось стать еще одной победой Джека Росситера — номером «дцать» в списке юбок на одну ночь.

Это меня и настораживает в отношениях с Эми. Не осудит ли она меня? Если я признаюсь ей, что последнее время только и делал, что соблазнял девиц и потом кидал их, не кинет ли она меня сама? Рискованно, но оно того стоит. Мы ведь решили быть честными друг с другом? Если Эми примет меня, то должна принять таким, какой я есть. Пан или пропал.

Надеюсь, что не пропал.

Поэтому, немного помявшись, мы все же начинаем разговор о наших прошлых связях. Вот только, кажется, мы их не обсуждаем, а оцениваем. В каждом заданном вопросе присутствует подтекст. Например, Эми спрашивает меня:

«Ты изменял девушке, если вы с ней встречались уже долгое время?» (А ты мог бы изменить мне?)

«Когда ты решил порвать с ней отношения, ты прямо ей об этом сказал или подстроил все так, как будто в разрыве виноваты вы оба?» (Ты настоящий мужчина или подлый трус?)

«У тебя не возникало мысли жениться на одной из этих девушек?» (Не пугают ли тебя серьезные отношения?)

В свою очередь я спрашиваю Эми:

«Если бы кто-нибудь из этих парней предложил тебе выйти замуж, ты бы согласилась?» (Ты бы вышла за меня замуж только потому, что пришло бремя и тебе вдруг захотелось замуж, или потому что по уши в меня влюбилась?)

«Ты когда-нибудь мстила бывшим любовникам?» (Если наши отношения не сложатся, то не станешь ли ты меня преследовать и мстить до последнего?)

«Не пробовала ли ты секс с девушкой?» (Есть ли у нас шанс заняться сексом втроем?)

И так, мало-помалу, мы заставляем друг друга говорить откровенно и каждый из нас обдумывает услышанное.

Потом переходим к подробностям. Начинаем с обычного вопроса: сколько всего женщин было у меня и сколько мужчин у нее. Не могу точно сказать, какова реакция Эми на мой ответ (около двадцати пяти). Но, когда она сама, закрыв глаза, начинает считать свои победы, загибая и разгибая пальцы на руках, и говорит: «Двенадцать», я искренне удивлен. Подставляю эти цифры в уравнение развращенности, которое мы с Мэттом вывели на досуге. Для вычисления коэффициента развращенности (v), то есть среднего количества человек, с которыми ты переспал в течение одного холостяцкого года, требуются следующие данные: общее число половых партнеров (W); возраст на данный момент (X); возраст, в котором лишился девственности (Y); число лет в сожительстве (Z). Уравнение имеет вид:

И вот результат: хотя у нее было меньше половых партнеров, чем у меня, уровень развращенности у нас почти одинаковый. Когда у нее не было постоянного парня, в среднем за год получалось трое мужчин. У меня же в среднем было по 3, 125 женщины в год.

Даже и не знаю, что думать по этому поводу. Конечно, неплохо, что мы оба примерно одинаково опытны в этих делах и ни одного из нас нельзя считать более развращенным. Но вообще-то я в шоке. Себя-то я считаю немного распутным парнем. Так что, значит, Эми — распутная женщина? Может, следует насторожиться? Когда дело касается женщин, я себе не доверяю. Смогу ли я доверять ей, если дело коснется другого мужчины? Или просто мое мужское достоинство задето тем фактом, что Эми прекрасно может развлечься и без меня?