Давайте разведемся, Ваша Светлость! (СИ)

Затем он посмотрел на друга, который сейчас выглядел даже хуже, чем во время болезни. Предательство матери буквально подкосило его. Брошенный всеми, когда он свершит правосудие, у него не останется никого, кроме жены, что до сих пор сохраняет с ним дистанцию. И тогда Сиэль останется совершенно один.

И сколько бы Жак ни отрицал это, он понимал, что его семья приложила руку к тому, что сейчас происходит и тосковал по тому времени, когда пребывал в блаженном неведении. Они росли вместе, с самого раннего возраста и были настолько близки, что лишь в осознанном возрасте Жак узнал, что Сиэль – не только ему не родной брат, но и господин. Но, несмотря на это, даже став взрослыми и служа герцогу, как своему господину, Жак все равно не чувствовал себя слугой, ведь для герцога, словно ничего не поменялось. Как и отношение к Жаку, точно к младшему брату.

– Решайся быстрее, – сказал Сиэль, выводя Жака из раздумий. – Если ты сейчас не выйдешь из этой комнаты, пути назад уже не будет… – с тщательно контролируемой болью в голосе произнес Сиэль, чувствуя, как задыхается от противоречивого чувства тоски и надежды, что Жак сейчас уйдет. Раздираемый болью предательства и решимости отказаться от дорогого человека, Сиэль не желал этого другу. Пусть он будет одинок и жалок, герцог не хотел, чтобы Жак испытывал чувства угрызений совести из-за предательства родной матери.

Потому почти рассчитывал, что Жак уйдет. Даже обрадовался, когда секретарь поднялся со своего места и вышел из-за рабочего стола. Вместе с чувством потери, Сиэль почти испытал облегчение, но тут молчаливый Жак не обернулся к двери, а замер на середине комнаты, твердо смотря на Сиэля влажными, покрасневшими глазами.

– Я поклялся в верности, служить вам верой и правдой, Ваша Светлость, моя жизнь принадлежит вам. Как только я дал слово, вы – стали моей единственной семьей. Я не могу предать своего обещания, оно важно для меня.

– Ты… – в первое мгновение не поверил Сиэль. – Ты уверен?

– Да. Ты всегда был мне как брат, Сиэль, – переходя на неформальную речь, дрожащим голосом признался Жак. – Ты для меня такой же родной человек. Выбирать между матерью и работодателем – легко. Но между братом и матерью, куда сложнее. И все же, свой выбор я сделал и не оставлю тебя, – все же, не сдержав слез, признался Жак и грустно улыбнулся. Сиэль, тронутый до глубины души, промокнул рукавами глаза и несмело улыбнулся.

– Взаимно, дружище. Спасибо, что остаешься со мной.