Читаем Давид Аркин. «Идеолог космополитизма» в архитектуре полностью

Давид Аркин. «Идеолог космополитизма» в архитектуре

[Л. 21] Факты в изложении Перемыслова:

Выполненные в 1939–40 гг. К. Ивановым, А. Изаксоном и А. Михайловым для Кабинета истории и теории Академии архитектуры СССР работы были положены под сукно руководителем Кабинета Аркиным, которому явно невыгодно было чтобы они стали достоянием советских архитекторов.

В действительности:

Аркин руководил кабинетом истории и теории фактически только один год — перед войной[704]. Названные работы не были закончены к началу войны, а с 1944 года руководство кабинетом (Институтом) перешло к тт. Колли, а затем Чернову. Таким образом, Аркин никак не мог «положит под сукно» работу Иванова, Изаксона и Михайлова, и не от Аркина зависела судьба этой работы.

Он (Аркин) тлетворно влиял на диссертационную практику Института теории и истории, пытаясь оторвать диссертантов от изучения богатейшего опыта советского зодчества.

Выдумка Перемыслова от начала до конца: никакого отношения к руководству диссертационной работой Института теории и истории Аркин не имел. Две аспирантские диссертации, по которым он был руководителем, были посвящены русской классической архитектуре. Одна из них успешно защищена, другая подготовлена к защите.

Он (Аркин) возглавляет теоретический участок работы Союза советских архитекторов в качестве ученого секретаря его Президиума.

Никогда Ученый секретарь Президиума (не состоящий к тому же членом Президиума) не «возглавлял» теоретической работы творческого Союза. Для руководства этой работой при Президиуме имелась специальная комиссия по теории и критике; председателем комиссии был член Президиума Б. Иофан, ответ[ственным] секретарем — Б. Михайлов. При московском отделении имеется специальная секция теории и критики (руководитель — Ю. Савицкий).

Аркин использовал любую возможность для саморекламы. Вот один из примеров: Комиссия Союза архитекторов по теории и критике в план своей работы на 1948 год включила устройство двух творческих вечеров «мастеров критики и научного исследования». Вечера эти посвящались «творчеству» Д. Аркина и Н. Брунову.

Выдумка, соединенная со сплетней: Аркин не был ни руководителем Комиссии по теории и критике, ни ее секретарем. Предложение обсудить работы Аркина и Брунова исходило не от Аркина и не от Брунова, и к этому предложению Аркин никакого отношения не имел. По существу же предложение это имело целью не «рекламу» или «саморекламу», — а обсуждение работ упомянутых авторов.

Все это лишний раз подчеркивает плохую работу Института истории и теории по истории русской архитектуры вообще, по истории советской архитектуры, в особенности. Этим провалом Институт обязан, прежде всего, Аркину.

Безответственный, голословный выпад: Аркин никогда не руководил ни сектором русской архитектуры, ни сектором советской архитектуры, ни Институтом в целом, а был лишь руководителем сектора всеобщей истории архитектуры. В круг работы этого сектора не входили ни темы по русской архитектуре, ни история советской архитектуры.