Давид Копперфильд. Том I

— Да вы сами знаете, как искрение он восхищается вашими мореходными талантами. К тому же, вы беретесь за всякое дело с таким жаром, что очень быстро овладеваете им. Меня лично, Стирфорт, удивляет только то, как можете вы так по мелочам растрачивать свои силы и удовлетворяться этим?

— Удовлетворяться? — весело повторил Стирфорт. — Откуда вы это берете? Да меня вообще ничто и никогда на свете не удовлетворяет, кроме вашей чарующей наивности, моя милая Маргаритка. А что касается моих капризов и увлечений, то, правда, до сих пор я не мог постичь искусства цепляться за колесо одного из Иксионов⁶⁶ наших дней. С детства меня к этому не приучили, а теперь, признаться, нет никакой охоты себя ломать. Кстати, знаете вы, что я здесь купил лодку?

— Что вы за удивительный человек, Стирфорт! — воскликнул я, невольно останавливаясь, ибо впервые услышал об этой новой затее моего друга. — Покупать лодку, когда, быть может, вы никогда больше и не попадете сюда!

— Почем знать? — возразил он. — Место это очень пришлось мне по душе. Как бы то ни было, — продолжал он, ускоряя шаг, — я купил лодку, благо она продавалась. Мистер Пиготти зовет ее клипером. Клипер — быстроходная лодка. Так вот этим самым клипером и будет он распоряжаться в мое отсутствие.

— А, теперь понимаю вас, Стирфорт! — в восторге воскликнул я. — Вы говорите, что купили лодку для себя, а в сущности, она будет принадлежать мистеру Пиготти. Зная вас, я должен был бы сразу догадаться об этом. Дорогой мой Стирфорт! Не нахожу слов, чтобы выразить, как восхищен я вашей щедростью!

— Тсс… замолчите! — промолвил он краснея. — Чем меньше говорить об этом, тем лучше.

— Видите, как я был прав, Стирфорт, — закричал я, — когда говорил, что нет радости, горя, волнения у этого бедного честного люда, которые не были бы близки вашему сердцу!

— Да, да, вы говорили все это, — отозвался он. — Но довольно, забудем об этом!

Боясь рассердить моего друга, я замолчал, но не переставал думать о его щедрости, пока мы с ним шли еще более ускоренным шагом, чем раньше.

— Этот клипер надо заново оснастить, — снова заговорил Стирфорт, — и я оставлю здесь Литтимера, чтобы присмотреть за этим. Тогда уж я буду уверен, что все сделано как следует… А я вам еще не сказал, что Литтимер здесь?

— Нет.

— Да, он приехал сегодня утром с письмом от матушки.

Взглянув на Стирфорта, я заметил, что он страшно бледен и даже губы его побелели. Это, однако, не мешало ему очень пристально смотреть на меня. Тут у меня мелькнула мысль, не произошло ли у него неприятности с матерью, что могло быть причиной и того ужасного настроения, в котором я застал его сидящим в одиночестве у очага мистера Пиготти. Я намекнул ему на это.

— О нет! — возразил он, качая головой и посмеиваясь. — Ничего подобного. Он просто приехал ко мне.

— Что же, он такой, — как всегда? — спросил я.

— Как всегда, — ответил Стирфорт: — холодный, спокойный, как Северный полюс. Он будет присутствовать при новом крещении клипера: до сих пор он звался "Буревестником". Но что значит для мистера Пиготти какой-то буревестник! Я решил дать ему другое имя.

— Какое же? — поинтересовался я.

— "Маленькая Эмми".

Говоря это, Стирфорт продолжал так пристально глядеть на меня, что я в этом усмотрел нежелание с его стороны, чтобы я превозносил его поступок. Поэтому, хотя лицо мое и сняло удовольствием, я едва проронил несколько слов, а у Стирфорта как бы полегчало на душе, и на лице появилась его обычная улыбка.

— Посмотрите-ка, — вдруг сказал он, глядя вперед, — вот идет подлинная Эмми. И с ней этот парень, гм… Ей-богу, это настоящий рыцарь: он от нее ни на шаг.

Хэм теперь работал в доках, на постройке судов. У него были прирожденные к этому способности, и, усердно трудясь, он стал заправским мастером своего дела. Хэм был в рабочей одежде и грубоват на вид, но вместе с тем настолько мужествен, что мог служить достойным защитником шедшей с ним рядом миниатюрной красавицы. Его открытое, честное лицо сияло такой любовью к своей невесте, такой гордостью ею, что все это, на мой взгляд, было лучше всякой красоты. И, когда они подходили к нам, я подумал, что эти два существа прекрасно подходят друг к другу.

Маленькая Эмилия, застенчиво высвободив свою руку из руки жениха, протянула ее мне и Стирфорту. Когда, обменявшись с нами несколькими словами, парочка продолжала свой путь, я обратил внимание на то, что Эмилия не захотела итти снова под руку со своим женихом, а, как бы смущаясь, шла рядом с ним. Все это казалось мне очень милым и очаровательным; повидимому, так думал и Стирфорт, когда мы с ним обернувшись, смотрели вслед этой парочке, исчезавшей при свете молодого месяца.