Читаем Давид Лившиц полностью

Зачем этим волнам в угоду

Я верю, не знаю и сам:

" В такую шальную погоду

Нельзя доверяться волнам ".

16.11.94.

* * *

Дует ветер, ему б надувать паруса,

Жаркий ветер, - ему обогреть бы озябших,

Но слезами пустынь только утром роса

Эту знойность оплачет -

влагой для ящериц.

Где-то сосны стоят на снегу

И лелеют лиловую старость.

Жизнь осталась на том берегу.

А на этом - дожитки остались.

лето, 1995.

* * *

Повязали

мужика,

повязали.

Заложили

мужика,

заложили.

Как вели его тогда

на вокзале...

Не в столыпинский

вагон

заводили.

Нет,

не пёхом

пёр мужик,

не в этапе,

не просёлок

тряс его

в колымаге, -

довозили до купе

на пикапе,

и не ждал его

шмонать

Колым-лагерь.

Пообочь его

не шли

конвоиры,

и овчарки разъярённо

не рвали,

встречно

лыбились

в улыбке

овиры...

Он в продроме

пребывал,

как в нирване.

И вели его

под белые ручки

слева -

сын,

а справа -

павою -

дочка,

впереди - жена,-

еврейские штучки:

без ошейника,

и без

поводочка.

Отзвонили

звонари

на вокзале,

он уехал,

не повёл

даже

бровью...

Повязали мужика,

повязали...

Не канатом -

беззаветной

любовью.

июль, 1995.

СОН

Бродил в лесу, запоминая вешки,

Искал грибы, - маслята, сыроежки,

И разводил уютные костры,

И свёртывал цигарки из махры

Ядрёной.

И за пажитью зеленой

Ступал босой, и ранила меня,

Как женщина - ревниво и влюблённо -

Игольчатая колкая стерня.

Упругой вицей нежно трогал хвою

Опавшую, и впитывал с лихвою

Настоянный на звонкой тишине

Сосновый дух - уральскую шанель...

5.01.94


* * *

У ностальгии гнусное лицо.

Да и лицо ли? - Слепок боли. Маска.

Огласка бед. Печальная развязка.

На пустыре конечное кольцо.

У ностальгии гнусное лицо.

Безмолвье... Зазеркалья полумгла...

Рубец морщины поперек чела...

Потухший взгляд.

И я, в конце концов,

Стараюсь не смотреться в зеркала.

21.01.95.

* * *

Не проси у Бога здоровья.

Не проси у Бога удачи.

Не проси у Бога и счастья...

А проси ты у Бога мужества,

Чтоб оно тебя не оставило,

Когда обойдут удачи,

Отмаячит в сторонке счастье,

И покинет тебя здоровье.

* * *

Вместо сауны - русская баня,

И олив под подошвами - снег,

И лежнёвка, и шмель над грибами,

И весло, что к причалу табанит,

Усмирив плоскодонки разбег;

И рябин мозаичная россыпь,

И дождя моросящая взвесь,

И ночные туманы, и росы,

И грачиных скворешников гнездь,-

Всё на свете таинственном есть...

Но не здесь,

но не здесь,

но не здесь...

Х.1995.


НА МОРЕ МЁРТВОМ, НА СОЛЁНОМ

( песенка )

В линялых плавочках, да на тесёмочках

Идёт по бережку российский чмырь,

А чмыря кличут все по-русски Сёмочкой,

В глазах у Сёмочки - тоска-Сибирь.

А море Мёртвое такое гордое:

Отель - пять звёздочек, здесь все из США!

Куда тут Сёмочке с евонной мордою,

С его карманами, где два шиша.

В России Сёмочку до рёбер драили

По части нации, держа в узде.

Чего ж ты, Сёмочка, забыл в Израиле?

Здесь плохо бедному, как и везде.

Работодатели - ребята тёртые,

Прижмут с улыбочкой, с бевакаша*.

А у жулья жильё - ловушки мёртвые:

Помрёшь без плавочек, без кулеша.

Уж больше годика прошло с исходика,

А Сёма всё ещё глядит назад.

Гляди не очень-то: вот так же Лотиха

Раз оглянулася, да невпопад!

Подходит Сёмочка, улыбка ясная.

Чудак! Ну, что с того, что нет волны?

Нырять в Израиле - задача праздная:

Как пробку вытолкнет из глубины.

Тоска зелёная, а жизнь - слоёная,

То плохо Сёмочке, то хуже нет.

От слёз олимовских вода солёная -

Вот Моря Мёртвого простой секрет!

Х1.93 - 02.94

---------------------------------

бевакаша (ивр.) - пожалуйста


ВКУС ВИНА

(песенка)

Есть три вкуса у вина,-

Пригуби и пей сполна!

Не теперь, - давным-давно

С песней, да в раздолье

Пил я сладкое вино

В дружеском застолье.

Крутят дни веретено,

Будням не переча,-

Пил я кислое вино

На случайных встречах.

Серый полдень плыл в окно,

Речь рвалась в запинках...

Молча горькое вино

Пил я на поминках.

А ещё одно вино,

Как давно заведено,

Во честной компании,-

Пил при расставании.

Горше этого вина -

Непрощённая вина.

апрель 1996

ПОГОВОРИМ О ПУСТЯКАХ

Поговорим о пустяках.

Душа томится непокоем,

Мы ей отдушину откроем

Сове, томящейся в тисках, -

Поговорим о пустяках.

Поговорим о пустяках.

О старых ценах. О погоде.

О козырях в чужой колоде

И о лирических стихах.

Поговорим о разводантах

Из Букингемского Дворца,

Об африканских бриллиантах,

О депутатах-дебютантах,

О привозных дезадорантах

И новом креме для лица.

Я слышал, предстоят гастроли

Поп-эротической звезды?

Какие новости в футболе,

И что там в верхнем си-бе-моле

Клавира "Синей Бороды"?

Поговорим о пустяках...

Не о судьбе. Не об исходе.

Немного о французской моде

Или английских рысаках.

А то, что больно? То, что свято?

Что бьётся жилкою в висках?

Что на крестах судеб распято?

Про это всё - не на... не надо.

... Поговорим о пустяках!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия