Давид против Голиафа

…Октябрь слишком хорошо изучен со стороны своей антирелигиозной «составляющей». Однако парадоксальный урок, который из него можно извлечь, заключается именно в том, что как антирелигиозное свершение он провалился; более того, атеизм большевиков являлся «надстройкой», не только не направлявшей ход революции, но во многом мешавшей ей.

Что бы ни думали про себя Ленин и Троцкий, массы, которые решили на полях Гражданской войны исход исторической битвы между старой Россией и новым «красным проектом» в пользу последнего, вдохновлялись чисто религиозными чаяниями. Основная масса бойцов Красной армии, которой командовал Троцкий, состояла из старообрядцев и религиозных сектантов, традиционно враждебных к правительствующей церкви и царскому режиму. Кроме того, именно в этой среде религиозное чувство было особенно живо, превратившись в выхолощенную привычку или откровенную профанацию там, где господствовала казенная «духовность».

Эту религиозность красных революционных масс отразили в своих текстах такие острые и наблюдательные мастера, как Платонов и А.Н. Толстой. Поражает сходство духовного пространства революционных низов у обоих авторов, несмотря на огромную разницу между ними (местами в «Голубых городах» А. Толстой почти буквально воспроизводит атмосферу «Чевенгура»).

Не только массы, но и творческая интеллигенция принимали революцию как религиозно чаемое событие. Общим местом было бы упоминание Блока с его «Двенадцатью». Гораздо показательнее позиция Клюева, Есенина, Клычкова, типичная для религиозных интеллектуалов со старообрядческими корнями. Конечно, в глазах большинства исследователей ни Блок, ни Клюев не смогли бы перевесить томика «Материализма и эмпириокритицизма» (работы, впрочем, случайной и конъюнктурной, тем более написанной за 10 лет до революции). Правда, однако, в том, что в полную силу советский атеизм развернулся в 1924–1941 годах и оказался тесно связанным с трагедиями раскулачивания, коллективизации, индустриализации, пресловутой борьбы с басмачеством и т. д.

«Кулаки» советского времени были героями Гражданской войны, получившими свои наделы по ленинскому Декрету о земле. Иными словами, сталинская номенклатура повела борьбу с ветеранами, служившими под командованием Троцкого, в большинстве имевшими старообрядческие или сектантские корни. Без разгрома «сельского троцкизма», опиравшегося как минимум на пять миллионов крепких хозяйств, невозможно было провести в 30-е кампании зачисток против троцкистской интеллигенции в партии. Кроме того, расправа со старообрядчеством и иным религиозным инакомыслием расчищала площадку для сталинского проекта возрождения прокремлевской РПЦ. Так что клубы «Безбожник», деятельность Е. Ярославского и демонстративное срывание крестов с церквей фактически стали частью ползучей контрреволюции, которую под большевистскими лозунгами осуществляла новая, тоталитарная номенклатура.

К сожалению, сегодняшние левые, безнадежно буксующие в осколках скомпрометированного и несостоятельного марксизма, не способны вывести из Октября тот главный урок, который необходим революционерам нынешнего и завтрашнего дня. Проиграл не «красный проект», проиграло либеральное сознание, которое завладело этим проектом и завело его в тупик. Революции, конечно, будут потрясать мир и дальше. Каждая будет ставить вопрос о судьбе человечества шире и глубже, чем предыдущая. Одного больше не будет никогда – революции под антирелигиозным флагом, поскольку либеральное сознание в XX веке потерпело окончательное поражение как на крайне левом, так и на крайне правом фланге.

Очерки к «Теологическому манифесту»

1. Кризис сознания

1. Парадоксальная поляризация

В начале XXI столетия мыслящая публика практически во всех интеллектуально и культурно идентифицированных зонах мира (Северная Америка, Европа, Исламский мир, Китай, Южная Азия) обнаружила парадоксальную поляризацию глобального человеческого сознания, разделившегося на две жестко противостоящие друг другу духовные силы. Одна из них представляет собой установку на крайнюю степень релятивизма, если даже не фиктивности, всех возможных ценностей и истин.

Другой же полюс мирового сознания сосредоточен на безусловном утверждении того, что полагает истиной, и вполне серьезен, утверждая абсолютный характер своей веры и безусловную готовность идти до конца в противостоянии всем остальным подходам и перспективам.