Давид Сасунский

— Давид! — сказала Хандут-хатун. — Ведь ты же так долго сражался, ты устал…

— Хандут! — молвил Давид. — Ради тебя я согласен воевать с целым светом. Чтобы ринуться в бой, я только жду твоего повеления. Ворочусь я через три дня. Не вернусь — значит, меня убили. Об одном я прошу тебя: тело мое унеси с поля битвы и похорони меня своими руками. Примета моя — Ратный крест на правом плече. По этому кресту ты меня и опознаешь.

Давид пошел в конюшню выводить Конька Джалали. Хандут-хатун догнала Давида.

— Подожди, Давид! — сказала она. — По обычаю наших предков, если муж идет в бой, его коня должна выводить жена. Дай я выведу твоего коня.

Давид остался ждать во дворе. Хандут-хатун вошла в конюшню, смотрит — пятьдесят коней забились в угол, а перед ними, как неприступная крепость, стоит Джалали. Хандут-хатун протянула руху — хотела за гриву Джалали ухватить и вести из конюшни. Но Джалали ее не признал, не дался ей. Он так мотнул головой, что Хандут-хатун отскочила и — бух! — грянулась оземь.

— Ой, Давид! — закричала она. — Конь твой меня убил!

Давид подбежал, обнял Хандут и сказал своему коню:

— Ай-ай-ай, Конек Джалали! Как же тебе не стыдно? Ты ударил мою жену! Разве ты не видишь, что это женщина? Негоже мужчине бить женщину.

Конек Джалали в смущении опустил голову.

— А теперь выводи его! — обращаясь к Хандут-хатун, молвил Давид.

— Ты что ж это, хочешь, чтобы конь твой меня убил? — сказала Хандут-хатун.

— Нет, Хандут, — отвечал Давид. — Конь думал, что ты мне чужая. Теперь он тебя не тронет. Выводи.

Подошла Хандут, взяла Джалали за гриву и вывела во двор. Конь не противился. Она оседлала его.

Давид затянул подпруги, поцеловал коня в лоб, сказал: «Хлеб, вино, вездесущий господь!» — вскочил в седло, перемахнул через стену и помчался в бой.

Осадил коня Давид на высоком холме, смотрит: сколько в море песку, столько в поле войска; сколько в лесу деревьев, столько в поле шатров.

«По обычаю предков моих, я должен предупредить врага, а потом уже нападать», — напомнил себе Давид и громким голосом заговорил:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Кто спит — скорее проснись-пробудись,
⠀⠀ Гей-гей, скорей пробудись!
Кто встал — скорее коня седлай,
⠀⠀ Гей-гей, скорее седлай!
Кто оседлал — на коня, на коня,
⠀⠀ Гей-гей, на коня, на коня!
Я никому не позволю болтать,
Будто Давид подкрался, как тать.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Голос Давида, как гром, прокатился по горам и ущельям и донесся до войска семи царей. Пробудилось войско, забушевало, как море, сомкнутой стало стеной.

— С нами бог долины Леранской! — воскликнул Давид, врезался в ряды вражьего войска, погнал его, как ветер-дракон гонит сухое перекати-поле, по всей долине крутился, направо и налево рубил, крушил, крошил, мертвыми телами, точно скошенной травой, всю Капуткохскую равнину устлал. Хлынули реки крови и унесли тела.

Царь Шапух издали увидел Давида, взвыл от бешенства и метнул в него трехсотпудовую палицу. Давид поймал ее на лету и с размаху метнул в супостата. Палица ударилась о Шапуха, сшибла его с коня, череп ему размозжила и на семь кангунов в землю ушла.

Царь оханский и царь тоханский стояли возле Шапуха. Как увидели они это грозное чудо, поворотили коней — и наутек. Давид устремился за ними в погоню. Войско не переводя дыхания следило, чем кончится эта погоня. Пыль столбом поднялась, небо затмила. Солнца не было видно. В пыльной мгле сверкал лишь Давидов меч-молния да сыпались искры из-под подков Джалали.

Давид беглецов догнал, обоим головы отрубил, насадил их на копье и швырнул перепуганным насмерть воинам.

— Берите свою добычу и идите домой! — сказал он.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Половина вражьего войска была разгромлена, осталась еще половина.

Давид убил трех царей, четыре осталось.

Стали цари между собой совет держать.

— Как же нам быть? — говорили они. — Давид непобедим.

Бап-френки сказал:

— В старинных книгах написано, что Давид погибнет от руки сородича своего. Пусть кто-нибудь из нас съездит в Сасун и подговорит кого-либо из тамошних пахлеванов Давида убить.

Поехал в Сасун царь алепский и сказал Горлану Огану:

— Помоги нам, Оган, умоляю тебя! Из Туранской земли пришел удалой пахлеван и перебил все наше войско. Мы слыхали, что у вас в Сасуне много смельчаков. Пошлите одного из них — пусть он убьет нашего недруга. А мы (вам за это семь больших городов отдадим.

Горлан Оган, ничего не подозревая, обратился к Пачкуну Верго:

— Верго! Давай пошлем им в помощь Парой-Астхика, а за это семь городов себе возьмем, присоединим к Сасунской земле.

Парон-Астхик, сын Пачкуна Верго, был могучий и доблестный пахлеван. Вскочил он на боевого коня, булатным мечом опоясался и стрелой полетел на поле боя.

Давид пришел к Хандут-хатун и сказал:

— Хандут! Завтра я на бой пойду.

— Ты устал, Давид, — сказала Хандут-хатун. — Не ходи на бой. Я вместо тебя пойду.