Давние чувства (ЛП)

— У меня всегда было такое чувство, будто я разочаровываю своих родителей, подвожу их. Моей сестре все давалось чертовски легко, в то время как мне приходилось трудится за троих. Поэтому я всегда настаивала, чтобы мы одевались по-разному и занимались разными вещами. Мне не нравилось, что меня сравнивали с Джулией, в большем степени в отрицательную сторону. Через некоторое время я устала постоянно слышать, как учителя ворчали насколько мы разные, им даже было трудно поверить, что мы близнецы.

— Твои родители… давали тебе лекарства?

— Нет. — Твердо ответила она. — Да благословит Бог мою маму, потому что она занимала твердую позицию с каждым врачом, терапевтом и учителем, с которыми нам приходилось сталкиваться. Она наотрез отказывалась пичкать меня «Риталином» или «Аддераллом», клянясь, что лучше переведет меня на домашнее обучение, нежели будет давать таблетки. Мама вместе с отцом изучили этот вопрос, поговорили с экспертами в этой области и нашли альтернативный метод лечения.

— Боевые искусства, например?

— Да. И для меня это оказалось настоящим спасательным кругом, Бен. Мой первый учитель, в честь которого я сделала татуировку, пугал меня до чертиков. Сэнсэй Ямасиро был всего на дюйм или два выше, чем я сейчас, и повесу, наверное, такой же или немного тяжелее. Но обычно ему требовалось только одного взгляда, что бы я встала по стойке смирно. Боевые искусства очень помогли мне с синдромом, как и спорт, а затем фотография. Мой дядя Мэл таскал меня с собой в однодневные походы по пустыне Вентана или Пойнт Лобос и учил, как делать идеальные снимки, учил терпению. Были и другие методы лечения, более традиционные, и в конце концов, я научилась сдерживать свою энергию. Но это постоянная борьба, особенно в университете, и я буду самым счастливым человеком в мире, когда мне больше не придется сдавать ни одного экзамена и писать ни одной курсовой работы.

Бен был настолько глубоко тронут, что она только что поделилась с ним самыми сокровенными секретами, что он с силой сжал руки вокруг нее, особенно когда она показала ему свою уязвимость.

— Тебе совершенно не обязательно сдавать экзамены или писать двадцать страниц курсовой работы, чтобы понять, что ты уникальная, — заверил он ее. — С первой секунды, как только я увидел тебя, Лорен, ты буквально меня ослепила. И твой синдром — это всего лишь часть тебя. Кроме того, — добавил он, лаская ее голую спину, — я предпочел бы копать червей и лазить по деревьям, чем сидеть на чаепитии. Особенно, когда в список гостей входили мишки.

Она радостно и громко засмеялась на его заявление, оставляя на его губах громкий, чмокивающий поцелуй — поцелуй, который очень быстро перерос в голодный, а потом слишком страстный.

Он застонал, как только его рука заскользили под топ к теплой, обнаженной груди.

— У тебя вообще имеются лифчики? — спросил он, пока его палец кружил по соску, а она извивалась от возбуждения.

— Дюжина, — прошептала она, развязывая свой топ и сбрасывая его на пол террасы. Она ахнула, как только он грубо сжал ее полную, налитую грудь. — Это не значит… ааа, вот так хорошо!... что мне нравится их носить.

— Господи. — Он наклонил голову и медленно облизал возбужденный круг вокруг одного бледно-розового соска. — Ты должно быть сводишь с ума парней в институте, расхаживая по кампусу с подпрыгивающими вверх-вниз сиськами весь день. Я даже готов вернуться в институт, чтобы увидел, как ты выхаживаешь. И ты можешь не сомневаться, — зарычал он ей в ухо, и его рука заскользила под пояс ее белых махровых шорт с низкой посадкой, — что я сделал бы все возможное, чтобы попасть внутрь твоих шорт на регулярной основе.

Лорен застонала, как только его пальцы отодвинули ткань ее белых шелковых стрингов, и заскользили внутрь.

— Тебе бы не пришлось столько усердствовать, — задыхаясь произнесла она. — Ради тебя, Голубые Глаза, я бы ходила даже без шорт. И вообще без одежды, если на то пошло.

— Приятно слышать, — резко пробормотал он. — Сейчас самый подходящий момент все это снять.

Одним решительным движением он снял с нее шорты вместе со стрингами и передвинул ее, чтобы она оседлала его колени. Его член настойчиво давил на молнию, умоляя, чтобы его освободили и выпустили внутрь ее уютной маленькой киски.

Она нетерпеливо извивалась, сидя у него на коленях, стараясь изо всех сил стащить с него футболку или открыть молнию у него на штанах. Но на этот раз он был полон решимости взять под свой контроль ситуацию, чтобы соблазнить, замедлить ее и свои действия, насладиться опытом, хотя до конца не был уверен реально ли вообще ее замедлить, скорее всего это его дикая фантазия и ничего больше.

— Полегче, милая, — успокаивающе произнес он, схватив ее руки и потянувшись к ее губам. — Знаешь, не обязательно нестись впереди паровоза. Дай мне возможность насладиться горячей голой малышкой на коленях, хотя бы несколько минут, а? Расслабься, хотя бы, — убедительно уговаривал он ее, — на несколько минут.

— Бен… нет, я…