Давние чувства (ЛП)

Он затаил дыхание, впервые с тех пор оказавшись к ней так близко, отчаянно пытаясь игнорировать ее шелковистые мягкие карамельного цвета кудри, и как она, несмотря на то, что находилась в тысячах миль о Калифорнии, по-прежнему пахла морем, пляжем и летним солнцем. И он не смог удержаться, чтобы с жадностью не поглядывать на ее пышные груди, обтянутые темно-синей в рубчик трикотажной кофтой.

На общем собрании на ней был надет толстый светло-серый свитер до бедер с шерстяными темно-серыми леггинсами, сапоги до колен. Теперь объемного свитера не было, и перед ним предстали столь знакомые соблазнительные изгибы ее миниатюрной фигуры.

Великолепная девушка превратилась в захватывающую дух женщину, ее красота стала более утонченной, но все же дикой и необузданной. На ней не было никаких украшений, маникюра, макияжа, единственное, что она позволила себе — наложить блеск для губ, который делал ее мягкие, сочные губы совершенно целуемыми. Лорен еще тогда отличалась повышенной самоуверенность, теперь же она носила эту самоуверенность как достоинство чести, и он никогда ни с одной с женщиной не ощущал себя настолько напуганным. Или от того, как натянулись его брюки вдруг, настолько возбужденном.

— Все еще по-прежнему пялишься на мои сиськи, я вижу? — лениво произнесла она. — Мне кажется, эта твоя черта осталась неизменной, в отличие от всего остального.

— Я все тот же, каким и всегда был, — тихо ответил он. — Я одеваюсь немного по-другому, работаю на другой работе, но ничего во мне не изменилось. И говоря об одежде, я заметил, что ты все еще любишь носить короткие топы.

Лорен пожала плечами, плюхнувшись в одно из коричневых кожаных кресел, которые стояли перед его столом, и закинула ногу на ногу.

— Здесь, словно находишься в чертовой парной. Это полезная подсказка с моей стороны… босс. — Последнее слово она произнесла с саркастическим презрением. — Если ты подашь идею уменьшить температуру, хотя бы на 10 градусов, то можно будет сэкономить уйму баксов. И тогда я перестану надевать по четыре слоя одежды зимой.

Бен мрачно взглянул на нее.

— Я давно просил тебя не называть меня твоим боссом. Или кем-то кто будет руководить тобой. Я не мог предположить, что мы окажемся в подобной ситуации, и что я буду твоим боссом.

Ее лицо мгновенно стало каменным, выражение в зеленых глазах стало убийственным.

— Ну, босс, первое, что нам необходимо прояснить — не должно быть никакого упоминания о том, что произошло четыре года назад. Согласен?

Он отрицательно покачал головой.

— Лорен, нам нужно поговорить об этом. Мне нужно многое тебе объяснить. Я должен сказать, почему я вынужден был уехать, и почему я не ушел…

Она подняла руку вверх.

— Хватит. Остановись прямо сейчас. Я серьезно, Бен. Потому что единственное объяснение, которое я приму, что четыре года назад ты умирал от какой-то неизлечимой болезни и решил меня избавить от мучений, которые тебя ждали бы впереди. Хотя даже это разозлило бы меня настолько, чтобы надрать тебе задницу. Но так, как ты, судя по твоему цветущему виду не умирал, другого объяснения, которое ты готов мне сообщить, я не собираюсь выслушать. Так что никогда не говори со мной о Биг Суре, и не пытайся мне ничего объяснять или извиняться. Потому что для меня нет оправданий и объяснений тому, что ты сделал, и если ты попытаешься завести снова об этом разговор, я уволюсь отсюда. Теперь давай поговорим о делах, босс?

Он уставился на нее в шоке.

— Лорен, ты должна позволить мне объясниться. Боже, ты даже не представляешь, как я сожалею о том, что уехал, сколько раз я...

Она вскочила со стула и закрыла его рот своей ладонью.

— Я уже сказала тебе, — прошипела она почти убийственно спокойно, — мне не интересно выслушивать твои гребанные оправдания. И я точно не хочу выслушивать твою жалкую ложь. Если мы собираемся работать вместе, то любые упоминания о прошлом запрещены. Понимаешь?

Кивнув, она убрала руку и села, глядя на него с издевкой. Он увидел ее упрямо вздернутый подбородок и с сожалением поймал себя на мысли, что любые его попытки объясниться будут встречены с ее стороны «закрытыми ушами». Лорен могла стать невероятно упрямой и несговорчивой, когда была в чем-то уверена, и сейчас она явно дала ему понять, что не желает ничего выслушивать. Но он считал, чтобы были определенные моменты, которые стоило обсудить, нравилось ей это или нет.

— Я видел некоторые из твоих работ, — сказал он, резко направляя разговор в другое русло. — И они, безусловно, потрясающие, ты — лучший из всех других фотографов в штате. Ты хорошо справилась, Лорен, у тебя все получилось. Или мне лучше называть тебя Ваше Величество? — добавил он, улыбаясь.

Она закатила глаза от раздражения.

— Не могу поверить, что Крис рассказал тебе об этом дурацком прозвище. — Она стала снимать пушинки со своих шерстяных гетров. — Ты знал, что я здесь работала, когда пошел наниматься на эту работу? — тихо спросила она. — Из-за этого ты…?