Давным давно была...

Через 2 дна был назначен первый реальный прыжок с парашютом. Мальчишки даже не догадывались об этом. Привезли на аэродром, инструктора на ребят надели парашюты, подогнали лямки… После этого всех загрузили в «Юнкерс», взревел мотор… самолет оторвался от полосы и стал набирать высоту. Вот тут и стихли шуточки и прибауточки… Замигала лампочка — приготовиться… Горохов открыл дверцу и по очереди стал выбрасывать за борт самолета мальчишек. Первым улетел Репухов, потом Коршунов, потом Валька, потом еще несколько ребят, потом дошла очередь до Никиты.

— Никита вылетел из люка, вытяжной фал открыл парашют. Хоть Никита и прыгал уже с парашютом, но, все равно, страшновато… Когда Никита приземлялся, он увидел, что мальчишки, отстегивают ремни подвесной системы и бегут в одном направлении… Когда Никита подбежал к группе ребят. Он понял, что случилось: Валька разбился — его фал, почему — то не вытянул систему, а у запасного была перегнута шпилька… Никита смотрел на разбившегося мальчишку и … начинал вспоминать, что подобное он видел в кино, про мальчишек-диверсантов, которых готовило НКВД… там тоже разбился мальчишка… А Никита еще писал в школе доклад о фальсификациях истории и про школу «Гемфурт»… Только, вот как было все на самом деле — фашисты отомстили Вальке за его неосторожность… А в кино все переврали и поставили с ног на голову.

В конце августа ребят посадили в самолет. Он взял курс на Минск. Часть ребят высадили там, остальные полетели в Смоленск. Потом перевезли в Оршу В Орше оказался и Никита. Он был в паре о «Стрижом». В ночь на 29 августа мальчишек переодели в старенькую одежку, дали холщовые сумки, выдали по три «уголька», немного продуктов, деньги брали не считая — сколько ухватил рукой из мешка.

В полы брюк были зашиты резиновые трубочки с паролем:

«Sonderauftrag! Sofortdem 1 С fortführen!»[3]

К Никите подошел «Стриж».

— Слушай, а Горохов — то наш — разведчик, сказал, что если кто-то хочет быстрее перейти к нашим, то надо через 10 минут подойти вот к тому сараю, он даст пароль.

— И что ты ответил? — разволновался Никита.

— Ничего, сказал, что спрошу и скажу ребятам…

— Дешевый развод…

— Чего? — не понял «Стриж».

— Провокация, говорю. Пристрелят тех, кто туда придет. Делаем так, как я сказал…

1 сентября 1943 г. в Управление контрразведки «Смерш» Брянского фронта явились два подростка: Крутиков Михаил, 15 лет, уроженец г. Борисова БССР, русский, образование 3 класса, и Маренков Петр, 13 лет, уроженец Смоленской области, русский, образование 3 класса.

Мальчишки признались, что они — немецкие диверсанты, что немцы, кроме них забросили с подобным заданием ещё двадцать девять диверсантов, и дали их подробное описание.

Все 29 детей отказались выполнить это задание, однако контрразведка, на будущее, разослал всем своим органам ориентировку, в которой инструктировало относительно подростков и детей, находящихся в районах железнодорожных станций.

Ведь была еще одна пара «Сыч» и «Зяблик» и был тридцатый — «Кукушонок»…

Конец «Кукушонка».

В 4.30 утра Серегу и Никиту разбудил «родной отец» Сержант Волков. Принес старые, грязные кальсоны и нательную рубаху.

— Переодевайся, Сережа.

— Зачем?

— А правда, зачем ему? Пусть голый в канаве валяется, пока его найдут. Будем считать, что я позарился на новое нательное белье, что было на нем, — пояснил, недоумевающему Сереге Никита. — Ты что, забыл? Я тебя «убил» и бросил в канаву. Зачем хорошее добро переводить, вот тебе драное старье и принесли, понял?

— Свиную кровь не забыли? — это уже был вопрос сержанту…

Никита ходил по рынку, с полным вещмешком за левым плечом, ждал, когда появится «Сыч» и прислушивался к разговорам торговок, которые рассказывали о сегодняшнем происшествии истории, одну страшнее другой…

— Петровна, а ты что, еще не слыхала? Щас расскажу, слухай! Утром, недалече от сюда, в канаве нашли мальчонку, раздетого и без головы — чтоб не узнали, кто это; и с куском вырезанного мяса! Говорят, людоед у нас завелся!

— Да нет! Брехня! Я сама видела. Это мальчонка — солдатик, вчера по рынку ходил, глупенький, деньги большие показал… У меня сало купил. а потом к Абрамычу пошел и часы взял…

— Да ладно!? Ой. что творится, бабоньки!

«Вот так устраивай „театр“, все равно — все переврут», — подумал Никита.

Никита уже заметил «Сыча», но он почему-то не подходил. Двинулся на встречу…

— Здорово! — подошел «Сыч».

— Поздоровее видал! — ответил Никита.

— Отойдем?

— Само — собой! — пошли в подворотню.

— «Кукушонок», я знал, что ты — зверь, но ты оказывается еще и людоед! Зачем пацана кусками резал? — без тени шутки спросил «Сыч».

— А ты зачем «Зяблика» сварил и съел? — прощупал Никита вопросом интересующую тему: местонахождение второго агента из пары.

— Это не я … Это дядя Лёва… «Заблик» «ссыкать» стал, дядя Лёва его ножом…

— Понял… По пацану — «бабкины сказки» … просто чуть придушил спящего, а потом связал и поспрашивал, что к чему… а потом в канаву.

— Голову зачем отрезал, чтоб не узнали кто такой?