Давным давно была...

«Да уж, — думал Горохов. — И кого здесь отбирать? Мелкие заморыши. Четверо, более-менее — крепкие. Правда, один из этих крепких был недавно (и частенько) бит — с фингалами свежими и уже позеленевшими. Интересно, за что? Правда и у остальных были отметины на лицах, но меньше. Дерутся, это — хорошо!»

Четверо остались стоять перед Гороховым, остальные были отпущены.

— Кто хочет закурить? — Горохов достал пачку сигарет. Проследил взгляды ребят, понял, кто без курева жить уже не может. — Тот, кто принесем мне эту пачку сигарет. В награду получит ее и еще буханку хлеба и банку тушенки!

После этого бросил пачку на землю в нескольких метрах от себя. Трое мальчишек бросились на пачку, вырывали устроили серьезное побоище. Только один, остался стоять с независимым видом, скрестив руки на груди, смотрел на драку, как на возню червяков в пыли, а потом произнес сквозь зубы:

— Was für eine Schweinerei… Scheiße![2]

«А малец-то не простой… Вон как на него немцы стали смотреть! Оберефрейтор подошел, спросил, поговорили… Так, эти еще мутузят друг друга, — отвлекся Горохов от мыслей о странном мальчишке. — Оберефрейтор похлопал пацана по плечу и дал плитку шоколада! Мальчишка сделал кивок — поклон, что-то сказал и спрятал шоколад в карман».

В пыли, с расквашенными носами и наливающимися синевой фингалами, медленно поднимались с земли два неудачника.

Победитель протягивал помятую пачку сигарет Горохову.

— Молодец! Оставь себе! А вон тому слабаку, намнешь бока? — Горохов кивнул на не дравшегося мальчишку. — За 2 банки тушенки?

В борьбе жадности и разума — победил разум.

— Не-е-е… Мне хватит одной банки…

— Как тебя звать? — поинтересовался Горохов.

— Генка Сычев, пацаны «Сыч» кличут.

— «Сыч», так что, слабо пижона наказать? Он, смотрю, у вас тут постоянно огребает.

— Один на один не выйду на него, да и устал я, двоих бить, — придумал отмазу Сычев.

— Ладно… Подойди! — скомандовал Горохов стоящему в сторонке мальчишке.

— Кто такой, как звать и что ты там сказал?

— Никита Зозулин. Я сказал, что драться за пачку сигарет, это свинство и дерьмо!

— Как интересно получается… он — «Сыч», а ты «кукушка-кукушонок»… А за что можно драться?

— За то, чтоб тебя уважали и боялись…

— Уважали и боялись? Хорошо! Покажи себя, делай, что хочешь, но за ограду детдома не выходишь. Вышел — получаешь пулю. Эй, хлопцы! — обратился агент Абвера к полицаям. — Кто хочет заработать 10 марок? Нужно снять с сопляка штаны и прописать 10 ремней за дерзость! Оружием не бить, смертным боем не бить — он мне может пригодиться, если останется без полос на заднице! Засекаю 3 минуты! Начали!

«И здесь дурацкие игры», — подумал Никита. Вспомнилось, как во дворе играли с мальчишками в футбол, на «зад»… — если проиграла команда, нужно было встать лицом в ворота, наклониться и ждать, когда тебе прилетит от победителей по заднице…

По команде 4 полицая бросились ловить мальчишку. Первую минуту Никита просто отыграл в салочки — неповоротливые дядьки не могли угнаться за вертким мальчишкой. Потом дядьки поняли, что 10 марок уплывают и сменили индивидуальную тактику на командную, а еще они сняли оружие… В начале третьей один из полицаев цапнул Никиту за рубаху, она хоть и затрещала, но выдержала.

— Попался! — закричал радостно полицай. Развернул мальчишку к себе лицом и … получил коленом так, что «колокольчики стали бубенчиками».

Тут подскочил второй полицай — мальчишка упал ему в ноги, полицай не успел затормозить — споткнулся и перелетел через Никиту.

Никита быстро поднялся, но сморщился, схватившись за бок — встреча «бок мальчишки» — «сапог полицая», завершилась в пользу сапога — сбил дыхание. 30 секунд — догнали повалили на спину.

— Добегался, гаденыш! — один из полицаев прижал руки Никите к земле над его головой и поставил колено на грудь. — Сидор, снимай с него штаны и бери ремень.

Раз, два, три, четыре, пять… Подбежал Сидор с ремнем в руке, попытался сдернуть с Никиты штаны, но этому помешал ремень. Пытаясь расстегнуть ремень мальчишки Сидор забылся, посчитал, что дело сделано, приблизился и… заработал ногой в физиономию, схватился за нее и заорал гнусаво.

— А-а-а, убью, щенок! — из-под рук обильно текла кровь, видимо, был сломан нос.

— Сидор, ты что? — обернулся полицай на сослуживца, отпустив левую руку мальчишки, что позволило тому извернуться, схватиться уже за левую руку полицая и вцепится в нее зубами.

Полицай взвыл от боли, попытался стряхнуть с руки Никиту, ударил правой рукой мальчишку по ребрам, но тот не перестал кусать. Подбежал еще один полицай… Никита получил удар кулаком под дых — зубы разомкнулись сами собой — бах!!! Искры из глаз — его приложили лицом об землю, сознание покинуло мальчишку…

— Время! — крикнул Горохов, засунул 10 марок, что держал в руках, обратно в карман. — Мальчишку не трогать — привести в чувство! Отличный экземпляр!

К назначенному сроку, в палаточный лагерь на территории МТС (не «мобильные теле системы», а «машинно-тракторная станция») собрали 40 мальчишек. Сперва их привезли в старый приют, там осмотрели, и только после этого перевели в лагерь.