Давным-давно, в неведомой дали

– Ах ты не понимаешь? – голос Драгомиры источал ненависть и яд. – Так позволь мне объяснить, принцесса. Недостаточно быть благородной, или праведной и готовой нестись в бой за то, что тебе кажется благой целью. Если ты развязываешь войну ради неправедной цели, даже непреднамеренно – ты наносишь большой вред. И ты не можешь просто отряхнуться и сказать, что ты мол не знала, твои намерения были благими – все твои действия имеют последствия. Особенно, если ты вмешиваешь в это магию. Это, – она показала на распростёртого эльфа, – только начало.

Драгомира взмахнула рукой и прозрачный пруд помутнел и в нём замелькали картинки. В ужасе Милолика смотрела на то, как бесчисленная орда Цветаны маршировала по её королевству, как погибает начальник её стражи при осаде замка, как чума бушует в разорённой войной стране… Драгомира вновь переключилась на едва живого Сейгхина. Сверкание пузырька привлекло её внимание, она заметила, что там осталась ещё пара капель зелья. В её отчаянии, ей пришла в голову сумасшедшая мысль – это не должно сработать, но может быть, может….. Она схватила пузырёк, поспешно выпила остатки снадобья и прильнула к губам Сейгхина. Губы защипало, воздух вокруг них вдруг засверкал, охранный изумруд Чёрного Королевства, который она носила в качестве амулета на груди, вдруг взорвался брызгами и обволок их зеленоватым туманом, возможно она даже слышала смех фей, но самое главное – Сейгхин вдруг шумно вздохнул и открыл глаза. Драгомира судорожно гладила его лицо, его волосы, слёзы текли по её щекам. Эльф пару раз моргнул.

– Как ты себя чувствуешь? – всё ещё обеспокоено спросила женщина.

– Живым, – ответил Сейгхин, слегка улыбнувшись, и сел, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, затем притянул Драгомиру к себе, крепко прижал её к груди и с облегчением повторил, – живым.

Какое-то время спустя они поднялись, Драгомира была смертельно бледна – даже с зельем и неожиданной помощью охранного камня, ей пришлось пожертвовать немало своих сил, чтобы вытащить Сейгхина обратно в мир живых. Теперь же, когда он был спасён и напряжение спало, она резко ощутила последствия. Эльф помог ослабевшей женщине забраться на лошадь и, придерживая её, повернулся к Милолике, всё ещё заворожённо следящей за сменой картин в пруду.

– Не ищи нас больше, – бросил он принцессе.

Милолика подняла полные слёз глаза от пруда, и молча посмотрела на него, не говоря ни слова. Сейгхин нахмурился, затем вскочил на лошадь, прижал к себе Драгомиру и ускакал. Милолика осталась сидеть на траве, слишком поражённая, чтобы шевелиться или даже думать. Как только лошадь с двумя седоками исчезла в чаще, поляна резко переменилась, как по мановению волшебной палочки: землянка просела и обветшала, словно заброшенная десятилетия назад, воздух помрачнел, цветы поникли. Картины будущих катастроф продолжали сменять друг друга на поверхности пруда – очередная гражданская война в Чёрном Королевстве, восстания в Белом Королевстве, и совершенно невероятное – война между людьми и эльфами…

Милолика вдруг осознала, что она в западне – раз Сейгхин не возвращается с ней, значит она не сможет выйти из зачарованного леса. В панике она вскочила – может они сжалятся над ней и хотя бы выведут её из чащи. Она в отчаянии огляделась – но куда же они ушли? Чаща выглядела абсолютно одинаковой во всех направлениях – угрожающая, мрачная, хищная, хохочущая над ней. Вдруг она ощутила холодок по спине – огромный ворон с жуткими голубыми глазами бесшумно спустился на поляну и приземлился на луку её седла – теперь-то она точно пропала. Птица глядела на неё казалось целую вечность, затем встряхнулась и приглашающе каркнула. Словно заворожённая, Милолика подошла к лошади и, колеблясь, остановилась. Ворон снова каркнул, на этот раз более требовательно. Принцесса вздохнула и покорно забралась в седло. Эльфийский скакун медленно побрёл в чащу.

* * *