Давший клятву

Далинар повернулся и оставил Амарама с Клятвенником в руке. Князь Холин так быстро шел по коридорам, что его свите пришлось поспешить.

Великий князь наконец-то добрался до своих покоев.

— Оставьте меня, — скомандовал князь своим гвардейцам и мостовикам.

Они колебались, забери их буря. Далинар повернулся, едва не вспылив, но взял себя в руки.

— Я не собираюсь бродить по башне в одиночку. Я буду соблюдать собственные распоряжения. Ступайте.

Они неохотно вышли. Князь вошел в свою гостиную, где приказал сложить почти всю мебель. Обогревающий фабриаль Навани светился в углу, рядом с ковриком и несколькими креслами. У них наконец-то нашлось достаточно буресвета, чтобы его запустить.

Далинар подошел к фабриалю, поближе к теплу. К его удивлению, в одном из кресел сидел Таравангиан, уставившись в глубины светящегося рубина. Что ж, Далинар сам предложил королю пользоваться гостиной, когда тот пожелает.

Князь хотел побыть в одиночестве и задумался, не уйти ли. Он не был уверен, заметил ли Таравангиан его присутствие. Но тепло было таким приятным. В башне редко горел огонь, и пусть стены препятствовали ветру, люди всегда ощущали прохладу.

Он устроился в другом кресле и тяжело вздохнул. Таравангиан молчал, вот и славно. Они сидели вместе у ненастоящего огня и смотрели в глубины самосвета.

Буря свидетельница, это провал. Коалиции не будет. Он даже не сумел приструнить великих князей алети.

— Не очень-то похоже на настоящий очаг, верно? — тихонько спросил Таравангиан.

— Да, — согласился Далинар. — Мне не хватает потрескивания дров и танца спренов огня.

— Но все же собственное очарование у него есть. Едва различимое. Можно увидеть, как внутри движется буресвет.

— Наша собственная маленькая буря. Пойманная, заточенная в кристалле, направленная в нужное русло.

Таравангиан улыбнулся. В его глазах отражался буресвет рубина.

— Далинар Холин… не возражаешь, если я задам тебе вопрос? Откуда ты знаешь, что правильно?

— Сложный вопрос, ваше величество.

— Пожалуйста, просто Таравангиан.

Далинар кивнул.

— Ты отверг Всемогущего, — пробормотал король Харбранта и Йа-Кеведа.

— Я…

— Нет-нет. Я не осуждаю тебя за ересь. Мне все равно. Я и сам подвергал сомнению существование этого божества.

— Я чувствую, что бог должен существовать, — негромко проговорил Далинар. — Мои разум и душа бунтуют при мысли об ином.

— Разве наш долг как королей не в том, чтобы задавать вопросы, которые пугают разум и душу других людей?

— Возможно. — Далинар изучающе взглянул на Таравангиана. Король казался погруженным в размышления.

«Да, внутри еще живет что-то от старого Таравангиана, — подумал Далинар. — Мы его недооценили. Может, он медленный, но это не значит, что он утратил способность мыслить».

— Я почувствовал тепло, — объяснил Далинар, — пришедшее из некоего иного места. Свет, который почти вижу. Если бог и существует, то это не Всемогущий — или Честь, как он сам себя называл. Он был существом. Могущественным, но всего лишь существом.

— Тогда откуда ты знаешь, что правильно? Что тебя направляет?

Далинар наклонился вперед. Он как будто увидел что-то большое в недрах светящегося рубина. Оно двигалось, как рыба в миске.

Тепло продолжало омывать его. Свет.

— На шестидесятый день прошел я город, чье имя пускай останется неназванным. Хоть я все еще находился в землях, где меня называли королем, от дома уже сильно удалился, чтобы остаться неузнанным. Даже те люди, что каждый день имели дело с моим лицом — в виде моей печати, удостоверявшей их полномочия, — не узнавали в скромном путнике своего короля.

Таравангиан посмотрел на него, сбитый с толку.

— Это цитата из книги, — пояснил Далинар. — Давным-давно один король отправился в путешествие. Его пунктом назначения был этот город. Уритиру.

— А-а… — протянул Таравангиан. — «Путь королей», верно? Адротагия упоминала эту книгу.

— Да, — сказал Далинар и продолжил цитировать: — В этом городе я обнаружил людей, сбитых с толку. Было совершено убийство. Напали на свинопаса, который охранял свиней одного помещика. Он прожил достаточно, чтобы шепнуть: в преступлении повинны три других свинопаса, которые сговорились между собой. Я прибыл, когда задавали вопросы и допрашивали подозреваемых. Видите ли, на службе у помещика было еще четыре свинопаса. Трое из них были ответственны за нападение и, скорее всего, могли бы избежать подозрений, если бы довели свое мрачное дело до конца. Каждый из четырех громко заявлял, что он не участвовал в сговоре. И никакие допросы не помогали выяснить правду.

Далинар умолк.

— И что же случилось? — спросил Таравангиан.

— Сперва он не говорит, — ответил Далинар. — На протяжении всей книги он снова и снова задает этот вопрос. Трое из этих мужчин — опасная угроза, поскольку они виноваты в преднамеренном убийстве. Один невиновен. Что бы вы сделали?

— Повесил всех четверых, — прошептал Таравангиан.

Далинар, изумленный столь кровожадным заявлением, повернулся к собеседнику. Таравангиан выглядел опечаленным, а вовсе не кровожадным.