Давший клятву

За этим крылась еще более глубокая тайна, крупицу которой она уловила, когда переплелась с Ри-Шефир. И это заставило Шаллан задуматься, на самом ли деле спрен пытается понять человечество, или же он занят поисками того, что утратил сам.

Может, это существо когда-то — в те далекие позабытые времена — было человеком?

Они понятия не имели. Они ничего не знали! После первого отчета Шаллан Навани отправила своих ученых на поиски сведений, но доступ к книгам по-прежнему был ограничен. Даже имея возможность обращаться в Паланеум, Шаллан не испытывала оптимизма. Ясна годами выискивала сведения об Уритиру, и большинство из найденного было недостоверным. Слишком много лет прошло.

— Подумать только, оно все это время было здесь, — пробормотала Палона. — Пряталось там, внизу.

— Ее заперли в темнице, — прошептала Шаллан. — В конце концов, много веков назад, она освободилась. С той поры ждала здесь.

— Что ж, надо выяснить, где содержатся остальные, и позаботиться о том, чтобы они оттуда не удрали.

— Не знаю, был ли кто-то еще пойман.

Шаллан ощутила одиночество Ри-Шефир — то, как ее схватили, в то время как другим удалось спастись.

— Ну так…

— Они там, где были всегда, — на свободе. — Шаллан чувствовала себя измученной, и ее веки опускались вопреки настойчивым заявлениям Адолину о том, что она вовсе не так уж сильно устала.

— Мы должны были бы их обнаружить.

— Не знаю, — буркнула Шаллан. — Они… они показались бы нам обычными. Такими, какими и должны быть.

Она зевнула, а затем рассеянно кивнула, пока Палона продолжала говорить и ее речи перерождались в похвалу Шаллан за все, что она сделала. Адолин произносил те же слова, против чего девушка совсем не возражала, а Далинар был с нею по-настоящему добр, а не изображал суровую скалу, как обычно.

Шаллан не открыла им, как близка была к тому, чтобы сломаться, и какой ужас испытывала при мысли о том, что однажды встретится с этим существом снова.

Но… может быть, она и впрямь заслужила кое-какое признание. Ребенком она покинула дом в попытке спасти семью. Впервые с того дня на корабле, когда Йа-Кевед таял позади нее, Шаллан почувствовала себя так, будто могла справиться со всем этим. Могла отыскать в жизни подобие стабильности, контроля над собой и своим окружением.

Удивительное дело — она почувствовал себя… почти взрослой.

Шаллан улыбнулась, закуталась в одеяла, попивая чай, и — на мгновение — выкинула из головы то, что почти целый отряд солдат видел ее без перчатки. Небольшой конфуз — ерунда. Вообще-то, она все сильнее убеждалась в том, что Шаллан-Вуаль-Сияющая сумеет справиться со всем, что жизнь вывалит на нее.

Шум снаружи вынудил ее резко сесть, хоть и не казался опасным. Какая-то болтовня, несколько возбужденных возгласов. Она не сильно удивилась, когда вошел Адолин, поклонился Палоне — у него все же были хорошие манеры — и подбежал к ней, все еще в мятой униформе, поверх которой носил осколочный доспех.

— Не паникуй, — бросил он. — Это хорошая новость.

— Новость? — с растущей тревогой спросила Шаллан.

— Понимаешь, кое-кто только что прибыл в башню.

— А, ты об этом. Себариаль уже сообщил, что мостовичок вернулся.

— Он? Нет, я о другом.

Адолин замялся, подбирая слова, и тут голоса приблизились, а потом в комнату вошли несколько человек.

И первой среди них была Ясна Холин.

Интерлюдии Пуули — Эллистах — Венли

И-1 Пуули

Пуули, смотритель маяка, пытался скрыть от всех, как его воодушевила новая буря.

Это трагедия. Настоящая трагедия! Так он сказал Сакин, пока та плакала. Она считала, что весьма возвысилась и получила благословение, выйдя замуж вновь. Сакин переехала в принадлежавшую мужу отличную каменную хижину за северными утесами города — там, где можно было разбить сад.

Пуули собрал куски дерева, которые странной бурей принесло на восток, и высоко нагрузил ими свою тележку. Он потащил ее обеими руками, оставив Сакин плакать по мужу. Теперь, получается, у нее все трое погибли в море. Настоящая трагедия.

И все же он был от бури в восторге.

Пуули катил свою тележку мимо других разрушенных домов к западу от утесов, где они как будто были в безопасности. Дед Пуули помнил времена, когда утесов здесь не было. Сам Келек разломил землю посреди бури и создал превосходное новое место для домов.

И где теперь богачи будут строиться?

А богачи в городе были, что бы там ни твердили путешественники. Они останавливались в этом маленьком порту, на раздробленном восточном краю Рошара, чтобы укрыться от бурь в бухте вдоль утесов.

Пуули толкал свою тележку мимо бухты. Там капитанша-чужеземка — с длинными бровями и кожей желто-коричневого, а не приличного голубого цвета — пыталась понять, что ей делать с поврежденным кораблем. Его швыряло по бухте, потом в него попала молния, и наконец он ударился о камни. Теперь над водой виднелась только мачта.

Настоящая трагедия, как и сказал Пуули. И все же он не поскупился на похвальбу в адрес мачты. Очень красивая мачта. Он так капитанше и сообщил.