Давший клятву

— Хотела бы я знать ответы на твои вопросы, — негромко произнесла Ясна. — Сражения закаляют, но еще и ожесточают. Боюсь, последнее для меня в большей степени справедливо, чем первое. Но я могу тебя предупредить.

Он повернулся к ней, приподняв брови.

— Они будут стараться, — заявила его племянница, — разъяснить твою суть посредством того, чем ты не являешься. Не позволяй такого. Я могу быть ученой, женщиной, историком, Сияющей. И все же люди попытаются классифицировать меня по тому признаку, который превращает меня в изгоя. Какая ирония — они хотят, чтобы то, чего я не делаю или во что не верю, было первостепенным признаком, определяющим мою идентичность. Я всегда это отвергала и буду отвергать. — Она наклонилась и положила свободную руку поверх его руки. — Ты не еретик, Далинар Холин. Ты король, Сияющий и отец. Ты человек со сложными убеждениям, который не принимает на веру все, что ему говорят. Ты сам решаешь, каким тебе быть. Не уступай это право другим. Они с радостью воспользуются шансом втиснуть тебя в удобные для них рамки, если ты сам им это позволишь.

Далинар медленно кивнул.

— Как бы там ни было, — продолжила Ясна, вставая, — это, скорее всего, не лучший момент для такой беседы. Понимаю, что мы в силах повторить это видение по желанию, но количество бурь, во время которых это возможно, ограниченно. Мне надо тут все изучить.

— В прошлый раз я отправился туда. — Далинар указал на вершину откоса. — Хотел бы еще раз глянуть.

— Отлично. Нам лучше разделиться, чтобы успеть больше осмотреть. Я пойду в другую сторону, а после сможем встретиться и сравнить свои наблюдения. — Она начала спускаться по склону к самой большой группе людей.

Далинар встал и потянулся, все еще чувствуя гнет изнеможения от битвы, случившейся ранее. Вскоре вернулась Навани, бормоча себе под нос разъяснения того, что ей довелось увидеть. В реальном мире рядом с нею сидела Тешав, а Калами — около Ясны, обе записывали сказанное. Таков был единственный способ запечатления того, что происходило в этих видениях.

Навани взяла его за руку и посмотрела вслед Ясне с ласковой улыбкой. Нет, никто бы не счел Ясну бесчувственной, увидев полное слез воссоединение матери и дочери.

— Как же тебе удавалось о ней заботиться? — спросил Далинар.

— Большей частью скрывая от нее заботу. — Навани прижалась к нему. — Этот фабриаль чудесен. Он похож на духозаклинатель.

— В каком смысле?

— В таком, что я понятия не имею, как он работает! Думаю… думаю, есть некая ошибка в том, как мы относимся к древним фабриалям. — Он посмотрел на нее, и она покачала головой. — Пока что я не в силах объяснить.

— Навани… — проговорил он.

— Нет, — упрямо настаивала она. — Я должна сперва представить мои идеи ученым, проверить, есть ли вообще хоть какой-то смысл в моих догадках, а уж потом подготовить отчет. Это если вкратце, Далинар Холин. Так что прояви терпение.

— Я, наверное, все равно не пойму и половины из того, что ты скажешь, — проворчал он.

Князь не повел их сразу в ту же сторону, где уже побывал. В прошлый раз в видении ему намекнули, что надо пойти туда. Сегодня он вел себя иначе. Будет ли подсказка?

Ждать пришлось совсем недолго: к ним подбежал офицер.

— Эй, ты! — крикнул он. — Малад-сын-Зента, так тебя зовут? Тебя повысили до сержанта. Отправляйся в третий базовый лагерь. — Он указал на склон. — Вверх, вон до того бугра, а за ним — вниз. Поторопись!

Офицер хмуро взглянул на Навани, — с его точки зрения, они двое не должны были стоять вот так, прильнув друг к другу, — но потом умчался, не сказав больше ни слова.

Далинар улыбнулся.

— Что такое? — спросила Навани.

— Честь хотел, чтобы я испытывал такие чувства. Мне предоставлена определенная свобода, однако я полагаю, что, как бы я ни поступил, мне сообщат те же самые сведения.

— Так ты хочешь ослушаться?

Далинар покачал головой:

— Есть вещи, которые я хочу увидеть снова — когда я понимаю, что видение точное, и смогу задать правильные вопросы.

Они рука об руку начали подниматься по гладкому каменистому склону. Далинар почувствовал, как внутри его просыпаются неожиданные эмоции, отчасти в связи со словами Ясны. Но было и кое-что более глубокое: прилив благодарности, облегчения и даже любви.

— Далинар? — позвала Навани. — С тобой все хорошо?

— Я просто… задумался, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Кровь моих предков… прошло почти полгода, не так ли? С той поры, как все это началось? И до того я постоянно сталкивался с этим в одиночку. Просто хорошо, что можно с кем-то разделить бремя. Показать это тебе, зная — с полной и абсолютной уверенностью, — что все это происходит не в моей голове.

Она снова прижалась к нему, положила голову ему на плечо, продолжая идти. Это было куда нежнее, чем алетийские правила приличия обычно позволяли на публике, но разве они не выкинули эти правила в окошко давным-давно? Кроме того, их никто не видел — никто реальный, по крайней мере.