Дажьбог - прародитель славян

В свете тесных праславяно-скифских контактов для нас представляет несомненный интерес тот факт, что культ Йимы был зафиксирован не только у оседлых иранцев, живших на территории Персии, но и у иранцев-кочевников, обитавших в Северном Причерноморье и непосредственно контактировавших с нашими далекими предками. «Отец истории» Геродот сообщает нам следующие сведения о пантеоне этих кочевников: «Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего — Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них — Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) — Папей, Гея — Апи, Аполлон — Гойтосир, Афродита Небесная — Аргимпаса, Посейдон — Фагимасад (еще одно возможное написание Тагимасад. — М. С.)».[284] Появление в пантеоне степных кочевников, никак не связанных с мореходством, божества, сопоставимого с древнегреческим богом моря, кажется весьма странным на первый взгляд. Однако в Греции Посейдон был связан не только с одной водной стихией: в Фессалии его почитали как Гиппия, т. е. «конного», причем эта его черта весьма архаична: уже в ХXII гомеровском гимне Посейдон наделяется двумя функциями — укрощением диких коней и спасением кораблей от крушения. С другой стороны, в Афинах, по одной из версий мифа, он считался божественным отцом Тесея, а в соседнем Трезепе, как сообщает Павсаний (II, 30,6), Посейдон почитался как «царь» (само имя Посейдон, дорийск. Poteidan было образовано из сочетания двух слов: potei — «владыка» и daon — «водный», обозначая в совокупности «владыка вод»). Исходя из этого, мы можем предположить, что сопоставленное с Посейдоном загадочное скифское божество должно было быть связано с конями и царской властью, что точно соответствует как условиям быта этих кочевников причерноморских степей, так и бытованию его культа лишь в среде царских скифов. Окончательную ясность в данный вопрос вносит лингвистический анализ имени этого божества, предпринятый Д. С. Раевским. Отчленив от приводимого Геродотом имени первую часть «таг», исследователь так расшифровал составляющее ядро имени «имасад»: «Здесь, на наш взгляд, легко угадывается Yima Xšaēta «Авесты», Джемшид более поздних иранских источников, Йима Светлый»[285]. Что касается первой части имени, то оно сопоставимо со скифским taka — «быстрый», указывающим на конский культ (неразрывно связанный с солнечным культом у родственных скифам массагетов), в результате чего все имя упоминаемого Геродотом божества означает Быстрый Йима Хшаета. Такое точное совпадение сравнительно-мифологических и филологических данных подтверждает правильность предпринятой Д. С. Раевским расшифровки загадочного имени. Весьма показательно, что культ легендарного первого правителя был распространен, как подчеркивает «отец истории», лишь среди царских скифов, занимавших главенствующее положение в обществе этих кочевников. Поскольку Гекатий Милетский упоминает «иамов, народ скифский», можно было бы осторожно предположить, что Йима у североиранских кочевников мог выступать не только как родоначальник царской династии, но и как первопредок по крайней мере части этих племен, однако это предположение не подтверждается другими данными по скифской мифологии и может рассматриваться как еще нуждающаяся в доказательстве гипотеза. Тот факт, что Йима был объектом культа не только у оседлых иранцев, но и у обитавших в Северном Причерноморье иранцев-кочевников, представляет для нас особую значимость в свете тесных праславяно-скифских контактов в мифологической области, показывая, что на религиозные представления наших далеких предков могло влиять не только североиранское обозначение божества, но и представления их соседей об имеющем солярную природу первопредке человеческого рода, ставшего одновременно и основателем царской династии.

Колоксай скифской мифологии