Дажьбог - прародитель славян

За пределами индоиранского мира развернутые представления о Солнечной династии встречаются нам еще у хеттов. В молитве царя этого народа во время чумы встречается следующий официальный титул правителя хеттов: «Так говорит Мурсилис, Мое Солнечное Божество, Великий царь»[288]. Отождествление себя с дневным светилом многократно повторяется и в «Летописи Мурсилиса II», правившего в конце XIV века до н. э.: «Люди города Ацци прежде тревожили войска Моего Солнца»; «Я, Мое Солнце, услышал такие речи…»; «И я, Мое Солнце, отдал тогда распоряжение своим войскам»; «Но я, Мое Солнце, с ними сразился»[289]. Насколько происхождение правящей династии от божества дневного светила было типично для жившей в Азии восточной части индоевропейцев, настолько же оно было чуждо обитавшей в Европе западной части этой языковой семьи. Несмотря на отдельные отголоски этого мифа, он, оказывается, достаточно чужд греческой, римской, кельтской и скандинавской традициям, зачастую возводящим происхождение своих царей к верховным божествам в соответствующем пантеоне, но отнюдь не к богу солнца. Гораздо в более позднюю эпоху греческий оратор и философ-киник Дион Хрисостом (родился в Вифинии около 40 г. — умер в 120 г. н. э.) в своей речи о царской власти сравнивал царя с трудящимся ради жизни на Земле Солнцем, без которого все разрушилось бы и космос обратился бы в хаос. Что касается Рима, то там связь правителя с дневным светилом начинает впервые декларироваться лишь в императорский период, во время правления Антонина Гелиогабала в 218–222 гг. н. э. Античные источники сообщают о нем следующее: «Был он жрецом Гелиогабала, или Юпитера, или Солнца и присвоил себе имя Антонина… Прежде он назывался Барием, а затем Гелиогабалом, потому что был жрецом бога Гелиогабала, которого он привез с собой из Сирии…»[290] и культ которого пытался сделать единственным в Римской империи. Как отмечают исследователи, первоначально сирийский бог Элигабал, покровитель города Эмесы, был не богом солнца, а «богом гор» и лишь позднее, в эпоху религиозного синкретизма, из-за созвучия с греческим богом дневного светила был с ним отождествлен и в короткий период правления императора Гелиогабала почитался как Deus Sol Elagabalus. Тем не менее попытка превратить его культ в общеримский полностью провалилась, и о ней забыли практически немедленно после свержения самого эксцентричного императора. Из числа других подобных примеров стоит вспомнить, что много веков спустя во Франции Людовик XIV (1643–1715 гг.) носил полуофициальный титул «король-солнце». Все эти немногочисленные примеры показывают, что для западной половины индоевропейского мира миф о боге солнца — прародителе правящей династии был полностью чужд. Немногочисленные исключения лишь подтверждают общее правило, да и носят либо весьма поздний характер, как в случае с правителями Римской империи и Французского королевства, свидетельствующий об отсутствии подобной исконной традиции в этих странах, либо, как в случае с Гелиогабалом, свидетельствуют о прямом восточном влиянии на возникновение соответствующих представлений. В силу этого говорить о появлении мифа о происхождении Солнечной династии земных правителей от бога дневного светила непосредственно во времена индоевропейской общности не представляется возможным. Вместе с тем нельзя не заметить, что по признаку наличия либо отсутствия этого важного мифа все индоевропейские племена отчетливо подразделяются на восточную и западную группы, расположение которых достаточно точно совпадает с географической средой их последующего расселения в историческую эпоху. Помимо географического членения этому подразделению соответствует и первичное лингвистическое деление данной языковой семьи. Как установили филологи еще в конце XIX — начале XX в., древнейшим диалектным делением индоевропейских языков стал распад их на две группы, условно обозначаемые kentom и satem. Критерием этого первичного членения стала судьба занебного согласного, а сами группы были обозначены по наименованию числительного «сто» соответственно в латинском и древнеиранском языках. К группе кентом относятся греческий, италийский, германский, кельтский, тохарский и клинописный хеттский языки, а ко второй группе — индоиранские, славянские, балтийские языки и иероглифический хеттский. Если мы примем во внимание, что миф о боге солнца — основателе правящей династии встречается нам в индоиранской, славянской и хеттской традициях, то совпадение деления индоевропейцев по двум абсолютно независящим друг от друга мифологическим и лингвистическим критериям будет практически полным. Из этого обстоятельства следует, что интересующий нас миф возник в период начального распада индоевропейской общности в III–II тысячелетиях до н. э., в результате чего он оказался глубоко укоренен в мифологической и политической традициях восточной части индоевропейского мира и практически полностью чужд народам, оказавшимся в западной ее половине.