Даже если я упаду

Я одеваюсь так быстро, как только могу, и отправляюсь в погоню за папой и ответами, но застаю на кухне Лору, и мягкое жужжание электроинструментов, доносящееся из подвала, подсказывает, что папа присоединится к нам нескоро.

Мое сердце колотится при виде Лоры. Она никогда не показывается на кухне по субботам с утра. Она знает, что это за дни.

– А где мама? – спрашиваю я, медленно приближаясь к столу, за которым сидит Лора с почти нетронутой миской каши. Она подскакивает на звук моего голоса, отчего у меня учащается пульс. Это невозможно… чтобы она собиралась навестить Джейсона?

Лора берет ложку осторожно, словно это какой-то диковинный инструмент.

– Папа сказал, что сегодня ему нужна еще одна пара рук. – Она перемешивает кашу.

– Он… что? – Я оглядываюсь на дверь подвала. – С каких это пор папе… – Я замолкаю, когда поворачиваюсь и встречаю устремленный на меня взгляд Лоры.

– Мама сейчас там, внизу, с ним, так что, знаешь, она не сможет поехать с тобой сегодня. Ты едешь одна.

Я присоединяюсь к Лоре и оглядываю пустой стол.

– Чтобы я могла увидеться с Джейсоном наедине?

– Если это то, чего ты хочешь. – Лора продолжает помешивать кашу. – Ты ведь хочешь этого?

Хочу ли я? Мне больше не нужно вытягивать из брата никаких признаний, но, если быть честной, хотя бы перед собой, я испытываю облегчение оттого, что мама не едет. Лора не смотрит на меня, когда я бросаю на нее взгляд. Я рада, что ее единственная роль на сегодняшнее утро – роль посланника, а не посетителя. Мне невыносима мысль о том, чтобы стать свидетелем их первой встречи после его заключения.

И все-таки мой ответ – «нет». Я жутко боюсь этого, и перспектива ехать в одиночку мучительна, пусть даже это лучший – и единственный – из возможных вариантов. Я порываюсь соскользнуть с табурета, но рука Лоры удерживает меня на месте.

– Тебе необязательно ехать. Если ты не хочешь. Я думаю… думаю, это одна из причин, почему папе понадобился помощник именно сегодня. – Так что мне не придется терпеть мамину обиду, если я решу, что больше не буду навещать брата, вот что она имеет в виду.

Я обнимаю Лору свободной рукой.

– Все в порядке. Мне нужно поехать. Увидимся, когда я вернусь домой, хорошо? – Она все еще держит мою руку, и я вынуждена приложить некоторое усилие, чтобы высвободиться. – Все будет хорошо.

И, когда я выхожу за порог, меня ждет еще один сюрприз: Мэгги сидит на капоте Дафны.

– Значит, тебе не придется ехать одной, – доносится у меня из-за спины голос Лоры. Она слегка улыбается, когда я оглядываюсь на нее через плечо, и закрывает за мной дверь.

На Мэгги розовые «авиаторы» – когда-то подобранные в цвет волос, прежде чем она снова перекрасилась. Такого оттенка я еще не видела на ее волосах. Это смесь лаванды и барвинка, и мне почему-то сразу представляется единорог. Она спускает очки на кончик носа, когда я приближаюсь, и откидывается назад, опираясь обеими руками на капот.

– Тебе Лора позвонила?

– Ну, не ты же.

Тепло разливается по моей шее.

– Я не знала, что еще сказать.

– Значит, будешь говорить то же самое. Снова. Пока я не услышу.

– Прости меня, Мэгги. Я действительно все испортила.

Мэгги наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня поверх очков.

– И это все?

– Мне следовало доверить тебе правду, и не нужно было манипулировать тобой, чтобы скрыть ее от тебя.

– Следовало. И не нужно было. – Она вскидывает брови, давая понять, что ждет продолжения.

– Эти последние две недели были ужасны по многим причинам – потом расскажу, – и оттого, что я не могла поговорить с тобой, мне было еще хуже. – Я делаю шаг навстречу ей. – Я понимаю, что заслуживаю этого, что я кругом виновата, но, честное слово, я очень скучаю по тебе.

Мэгги соскальзывает вперед, пока не оказывается на земле, и снимает очки.

– Лора, она меня немного просветила. Знаешь, я всегда думала, что она та еще зараза. Цедила что-то сквозь зубы, когда я пыталась с ней заговорить. – Она дергает плечом. – Но она ничего так девчонка.

– Она потрясающая. – Я смотрю на Мэгги, и кажется невероятным, что я стою перед своей лучшей подругой благодаря собственной сестре. – Не могу поверить, что она позвонила тебе.

– Ты должна была позвонить.

– Знаю. Я просто рада, что ты здесь. И буду повторять это снова и снова. Прости меня.

– …и ты любишь меня, и скучаешь по мне, и твой мир ничего не значит, если в нем нет меня.

Я улыбаюсь, чувствуя, как разбухает от счастья мое сердце.

Улыбка, как будто загорающаяся на лице Мэгги, гаснет.

– Все должно быть по-другому. Мы больше не можем противостоять всему миру. Я не хочу этого.

После прошедшей недели я и сама знаю, что тоже не хочу этого.

– Понимаю.

– Я не говорю, что нужно принимать всех без исключения, но мне решать, с кем я хочу дружить. Больше не буду следить за твоим большим пальцем, Цезарь, идет?

– Так и не должно было быть, – говорю я, сглатывая ком. Даже если Мэгги простит меня, я не скоро забуду, чего ей стоил мой эгоизм. – Что еще пообещать?

– Ну…

– Все, что угодно. – Я искренна в своем желании.

Мэгги смотрит себе под ноги.