Даже если ты меня ненавидишь

Выхожу из машины. Поправляю лямку рюкзака и, стараясь ни на кого не смотреть, торопливо взбегаю по ступенькам. Хорошо, что этот учебный год скоро закончится. Я целое лето не увижу всех этих людей, а там, может быть, смогу уговорить отца дать мне возможность поступить в Университет спорта в столице. У них очень крутая учебная программа и выстроена она как раз с тем учётом, что большинство студентов причастны к тому или иному виду спорта. Там учатся и боксёры, и футболисты, гимнастки, пловцы и фигуристы тоже есть. Я хочу к ним!

А здесь меня не понимают и никогда не поймут. Я не курю и не пью алкоголь, ем по часам то, что лежит у меня в контейнерах, и на физкультуре делаю любого из них, в то время как одногруппницы предпочитают всеми силами откосить от занятия.

За это меня считают выскочкой. А ещё тупой, потому что у выбранной родителями специальности базис – это точные науки, где как раз я сильно проседаю.

Делаю шаг в кабинет, а меня за рюкзак грубо оттаскивают назад и отшвыривают к стене.

– Тупицы заходят последними, – больно придавив меня за плечи, говорит одна из девочек и снова дёргает за рюкзак.

Он падает. Его поднимает другая девочка. Открывает замок и вынимает оттуда контейнер с обедом.

– Что тебе сегодня мамочка наложила? Фу-у, – открыв крышку, принюхивается к свежему салату с курицей и семенами чиа.

Это вкусно, между прочим! Даже с учётом того, что там почти нет соли.

– Вонючая преснятина. А говорят, богатенькие хорошо питаются. Рыжая, ты уверена, что хочешь это есть? – кривится девушка.

– Положи на место! – требую я.

– Ладно, – она пожимает плечами и переворачивает контейнер. Салат летит на бетонный пол. – Упс, – кидает туда же контейнер. – Ну ты же сама донесёшь это до места. Помойка за углом.

– Себя тоже можешь там оставить, – говорит та, что меня толкнула.

Они громко смеются, входят в аудиторию и демонстративно хлопают дверью. Зажав рот ладонями, чтобы не расплакаться от досады, дышу глубже и иду искать уборщицу, пока не получила от преподавателя. Эти ведь обязательно скажут, что я сама всё устроила.

– Хоть бы охрану к тебе приставили, что ли, – вздыхает наша техничка. – Ну что это такое? – сокрушённо вскидывает руки и роняет их вдоль тела.

«В этом нет необходимости» – считает семья.

– Иди, девочка, – отпускает меня уборщица. – Я приберу.

– Спасибо, – в порыве искренней благодарности глажу её по плечу и шагаю в аудиторию.

После лекции ухожу последняя, чтобы снова не нарваться на агрессивных одногруппниц. У меня встреча с преподавателем по линейной алгебре. Мама сама договорилась и поручилась за меня. Попробуй теперь облажаться! Сожрут вместе с косточками!

И пока все отдыхают, я быстро переписываю контрольную, надеясь, что в этот раз всё сделала правильно.

Когда же наступает конец ещё одного ужасного дня, я совсем неэстетично плюхаюсь на заднее сиденье семейного автомобиля, забиваюсь в угол и закрываю глаза.

– Дядя Лёня, выключите музыку, пожалуйста, – прошу его. – Очень хочу тишины.

Он выключает радио, и меня сначала глушит от того, что в салоне стало слишком тихо, а потом становится хорошо. Есть только очень хочется, но это точно можно пережить.

Тренировки сегодня нет. Нам дали выходной за то, что вчера мы выложились больше, чем на полную, а мышцам обязательно нужен отдых, иначе будут травмы.

Вспоминаю про карамельку, которую получила утром в подарок. Улыбаюсь, разворачиваю прозрачную хрустящую обёртку и закидываю вкусняшку в рот. Сладость приятно обволакивает язык, и я улыбаюсь шире, почти не чувствуя угрызений совести, ведь обеда у меня не случилось.

У ворот Калинина стоит большая машина. В неё рабочие грузят то, что осталось от дома. На мою блузку снова садится чёрная шелуха, но я застываю, так и не смахнув её.

С территории особняка выходит тот самый парень в татуировках. Полуголый!

Сглотнув остатки конфетки, хлопаю ресницами, бессовестно разглядывая перекатывающиеся канаты натренированных мышц под блестящей от пота кожей.

Из одежды на парне только армейские штаны в зелёном камуфляже, грубые ботинки и чёрная с белыми черепами бандана, завязанная в узел на затылке. Смотрится устрашающе.

Он ведёт своими мощными плечами и исчезает в воротах. Несёт оттуда какую-то балку, устроив её на левом плече и играючи придерживая пальцами, будто она ничего не весит.

Мой вес для такого, наверное, покажется совсем несущественным. Как те самые хлопья, что кружатся сегодня в воздухе.

Парень кидает балку в машину, вытирает ладони об собственные штаны и оглядывается на меня. Снова мимолётный взгляд глаза в глаза. Его кривая ухмылка. И он отворачивается, показывая, что ему совсем неинтересна такая, как я.

Разворачиваюсь к нашим воротам и кожей ощущаю, смотрит. Резко поворачиваю голову. Нет. Говорит с кем-то из рабочих, стоя ко мне полубоком.

Сердце от чего-то стучит быстрее, а щёки опаляет жаром. Прикладываю к ним ладошку, поправляю снова съехавший рюкзак и иду в дом.