Даже я могу расправить крылья...(СИ)

- Ложь. Ты можешь быть счастлив – я видела счастье в твоих глазах... нет, в твоей душе, когда мы летели вниз. Возможно, ты и не понимаешь, что это за чувство. Потому что твоя жизнь – это сплошная боль и ненависть, но ты можешь это чувствовать.

Парень нахмурился.

- А это что, бесплатная консультация психолога? Если она мне понадобится – я обращусь к специалисту. А ты у нас кто? Бухгалтер? Вот и давай – складывай циферки в столбик.

- Ну, психологией я увлекаюсь, конечно, но понять тебя при помощи ухищрений психотерапевта невозможно. Ты слишком хороший актер – это раз. На уровне эмоций ты держишь себя в подростковом возрасте, при том твои мысли – это мысли человека лет сорока, это два. И три – ты слишком хорошо знаешь, что такое все эти уловки и легко увернешься от них. Я просто чувствую тебя, – ответила Юмэ.

«Чувствует... Чувствует? Она меня чувствует... Я ведь когда-то об этом мечтал. Когда мне десять было. Чтобы меня поняли, чтобы меня почувствовали. Меня уже тогда все ненавидели, считали странным – слишком умным и слишком скрытным, слишком хитрым и слишком жестоким. Потому что когда я возвращался из школы домой, на меня напал какой-то псих. Он пырнул меня ножом в бок, но я этот самый ножичек вырвал из себя и всадил ему в ногу. Кровищи-то сколько тогда было! А это увидели. И увидели, что я смеюсь. С тех пор и повелось – «Изая Орихара – самый жестокий человек Икэбукуро». А ведь если уж быть честным с самим собой – это была защитная реакция. Я всегда смеюсь – когда мне больно, грустно, когда я злюсь… Я всегда смеюсь. Это проще, чем плакать. Потому что слезы показывают твою слабость, а слабым быть нельзя – растопчут. С тех пор я начал заниматься паркуром и освоил флик-лезвие. Я не силен физически и драться с таким противником, как например, Шизу-тян, не смог бы. Да и с кем-то послабее, в принципе, тоже. Вот только я понял, что уворачиваться – это как раз мое. Убегать не стыдно. Если это спасет тебя – беги. И кто сказал, что уворачиваясь нельзя победить? Увернись ото всех атак, а когда противник ошибется – нанеси всего один точный удар ножом, и дело сделано. Ты спасен, да еще и победил. А что может лучше помочь в беге по городским улицам, чем паркур? Вот я им и занялся… И психологией. И интернетом, и математикой. И экономикой. И языками. Да всем! Кто знает, что может помочь в будущем? Никто. В принципе, мне почти все знания в жизни пригодились, все отрасли науки. Я не понимаю, почему люди считают, что знать все – слишком напряжно, и начинают выбирать, что им учить – физику или литературу. Учите все! Это вам пригодится! Хотя бы, чтобы кроссворд разгадывать, если уж вы не станете тем, кто вращается в совершенно разных кругах. Я учился и постепенно забыл, что изучение чужих эмоций когда-то было для меня не самым главным, что когда-то я мечтал, чтобы мои эмоции поняли. Чтобы поняли меня. Нет, не так – чтобы меня почувствовали. И вот сейчас сбывается моя мечта детства – она меня чувствует. Но я сам не могу понять себя! И это тяжело! Это раздражает! Это... это больно. Больно, потому что не понимая себя, я не могу понять ее…» – подумал Изая.

- Я тебе не подопытный экземпляр. Хорош уже меня исследовать, – фыркнул парень и отвернулся к окну.

- Я тоже не люблю, когда во мне копаются, – тихо сказала Юмэ. – Но когда ты вправил мне мозги, я поняла, что ты озвучиваешь самые сокровенные мои мысли, в которых я боялась сама себе признаться, которые я подавляла. Я поняла, что это не страшно и не больно. Это делает меня счастливой.

- Ты мазохистка, что ли? – рассмеялся он и подумал: «Счастье, да? Значит, это тепло – это счастье?»

- Нет. Просто ты другой. Ты как я, – ответила девушка и встала. Она сказала вслух самую свою сокровенную мысль, и Изая это понял.

Автобус остановился и двери распахнулись. Юмэ быстро спустилась по ступеням и подумала: «Прочему он не хочет понять самого себя? Нет, я не могу надеяться, что он вдруг ко мне проникнется, и мы будем общаться, но он... он единственный, кто меня понимает, и я боюсь его потерять! Но мечтать о его дружбе – это бред. И не потому, что он на это не способен, а потому, что он сам не может этого понять, понять, что и он может иметь друзей». В следующий миг Орихара ловко соскочил с подножки автобуса и схватил девушку за локоть. Она удивленно остановилась и повернулась к нему. «Что я творю, а?!» – подумал Изая. Но он уже принял решение, и отступать не собирался. И пусть он потом пожалеет – он рискнет.

- Эй, у меня тут дельце, но я не хочу нарваться на одного типа. Не поможешь мне? – ухмыльнулся он. Юмэ подозрительно прищурилась и усмехнулась.

- Похоже, наше нормальное знакомство начинается почти так же, как фальшивое, – сказала она. – Ну, пойдем. Где этот тип околачивается?

- А везде! – хмыкнул Изая и, засунув руки в карманы, неспешно пошел в сторону универмага Сэйбу – одного из самых крупных в Токио. – Он выбивает долги из не совсем честных граждан и таскается повсюду за своим боссом – Томом. Так что где с ним встретишься – никогда не знаешь.

- И как он выглядит?