Даже не последняя (СИ)

И вправду пусто. А в этих «покоях» не так уж и плохо. Будучи не самой глупой в сфере дизайнерской деятельности, я сразу раскусила оформление комнаты. Ампир. Стиль позднего классицизма. Первая треть XIX века, если не ошибаюсь. Массивные лапидарные, подчёркнуто монументальные, формы; богатый экзотический декор; опора на художественное наследие императорского Рима, использование военно-имперской символики. Пахнет идеологией Наполеона Бонапарта. Вдали рабочий стол, как видимо, из слоновой кости, на котором стоит лишь узорчатый однотонно-серый абажур. В углу — не совсем вписывающаяся высокая амфора. Крепкая, но непримечательная на вид, двуспальная кровать, подле которой стоит не менее интересный шифоньер с форменным зеркалом. Кажись, над интерьером собственной комнаты Левин потрудился чуть больше, чем над всем особняком.

Что ж, его нет. Я могу идти? Потеряв шанс перерыть всё и найти что-нибудь компрометирующее? А ещё лучше — холодное орудие убийства, чтобы не церемониться. Нет, так дело не пойдёт. Тихо прикрыв за собой дверь, я подошла к столу и стала открывать все существующие и несуществующие ящики. Ничего особенного. Только сделки, договора и подобные им бумажки, не представляющие ничего противозаконного. Ещё раз осмотрелась и приметила какую-то небольшую фотографию в старой рамке, стоящей на прикроватной тумбе. Перетянутая чёрная лента в нижнем углу? Заинтриговал. Подойдя, я взяла объект интереса и пригляделась.

— Господи помилуй…

Как такое возможно? На фотографии девушка. Не обычная, а, как две капли воды, похожая на меня: тот же нос, те же глаза, губы, скулы, овал лица и лишь одна отличительная черта — рыжие волосы. Кто это? И почему она мой близнец? Что за бред? Я отказываюсь сниматься в этой чёрной скандинавской сказке. Быть не может…

— Лишний раз убеждаюсь в том, что манеры — характерная черта не всех тихонь. — Раздался, как гром среди ясного неба, голос владельца этой фотографии, тумбочки и впринципе всей комнаты. Ох, нет. — Ну ничего, я доведу эту особенность в твоей голове до автоматизма.

Александр защёлкнул замок на двери.

========== Глава 9. ==========

— Александр. — Широко распахнув глаза, я рьяно попыталась оправдаться. — Простите. Дело в том…

Он медленно приближался, а в плохо освещаемой комнате серые глаза казались ещё более устрашающими. Сама же попятилась назад в предвкушении страшного наказания. Ничего лучше в тот момент мне в голову не пришло, кроме как показать вещицу, сжатую в руке. Постаравшись сделать голос строже, я спросила:

— Кто это?

В миг же игривый взгляд наполнился умопомрачительным гневом. Губа брюнета незаметно дёрнулась, на руках показались вены, побеспокоенные сжатыми до безумия кулаками.

— Положи на место. — Сквозь зубы процедил он. — Немедленно.

— Не подумайте, я всего лишь хотела узнать…

Вмиг Левин оказался настолько близко, что в нос ударил сладковатый запах мужского парфюма вперемешку с горьким оттеноком сигарет. Вколов ладонями в стену по обеим сторонам от моего лица, мужчина закричал:

— Тебе не обязательно знать всё!

Схватил меня за руку и сжал так, что кости затрещали. Пальцы рефлекторно разжались и фотография упала на пол. Послышался звук треснувшего стекла. Нахмурившись, он потащил меня прочь из комнаты.

— Сейчас я научу тебя тактичности!

***

Ночь. Hennessey Venom GT, рёв которого слышен всюду, несётся, что есть мочи, в неизвестном направлении. Всё происходит быстро, и невозможно описать эмоции, сменяющие друг друга: паника, удивление, истерика. За окном машины со скоростью света пролетают виды ночного города, сливаясь в один тёмный фон. Понятно лишь одно — мы едем за пределы Екатеринбурга. Не имею представления, сколько времени прошло, но наконец «железный гепард» начал останавливаться и водитель незамедлительно вытащил меня, подобно уличному коту с заплёванного асфальта, то бишь за шкирку. Кругом один только лес. Широколиственный. Непроницаемый. Убейте хоть дюжину людей — никто и не заметит. Во мне же ещё бьет ключом стремление хоть немного, но пожить. Не хочу умирать. О Всемогущий, помоги.

Притянув меня за волосы, он внезапно оттолкнул в сторону какого-то старого кривого дерева, отчего я ударилась и так нездоровой во всех смыслах головой. Невольно издала писк, похожий на мольбу о пощаде.

— Сейчас ты сделаешь приятно моему верному приятелю.

Стоя на коленях, я умоляюще посмотрела на него снизу вверх, не понимая, что происходит, но наблюдая за тем, как постепенно он достаёт небольшой точенный нож с тонкой рукоятью. В глазах всё поплыло от избытка слёз.

— Подойди ближе.

— П-прошу Вас. — Голос дрожал, как и тело, подобно осиновому листу. — Не д-делайте этого…

Мучитель вцепился в моё плечо, приставив холодный металл к горлу, и прошептал:

— Перережу, — лицом к лицу, близко; жар от спокойного дыхания обдавал мне в губы. — И даже не моргну. Я сказал, а ты выполняешь. Тебе понятно?