Даже не последняя (СИ)

Брюнет надавил на кожу, отчего потекла алая капля. Нет, что он творит?! Слёзы хаотично текут по лицу, попадая в нос и уши, улавливающие лишь странный оглушительный свист. В коленки грубо втыкаются упавшие ветки. Я замотала головой под воздействием давления, соглашаясь.

— Вот и умничка. — Психопат встал, выпрямился и поднёс еле запачканный нож к моим губам. — Начинай.

Я приоткрыла и, не дёргаясь, взяла в рот лезвие, сразу почувствовав солоноватый вкус. Господи, как же унизительно. Медленно двигала головой, стараясь не покалечиться. Мучитель, кинув «Такими темпами мы ничего не добьёмся», ускорил темп, буквально вбивая чёртов нож. С каждой секундой раны чувствовались отчетливее. Благо, лезвие короткое, но не настолько, чтобы не сделать больно. Больно и обидно. Как долго «делала приятно»? Минуту? Десять? Час? Наконец, вынув нож, Александр сказал:

— Не нужно лезть туда, куда не просят, и строить из себя героя, которым на самом деле не являешься. — Вернулось прежнее наигранное равнодушие. — Я могу убить тебя на этом месте. И никто, милая, слышишь? Никто не станет тебя искать: ни люди, которых ты считаешь друзьями, ни дальние родственники.

Я вытирала эту гадкую смесь крови и слёз, которая текла по подбородку, теряясь в сырой от недавнего дождя земле. Впервые за много лет в голове пусто, словно дрессировка дикого зверька прошла успешно. Не очень безболезненно, но успешно.

— Какой урок ты извлекла, Анна?

Боль в полости рта велика. Боюсь сболтнуть чего-нибудь лишнего и лишиться языка, но безустанно отвечаю:

— Я больше не буду… — Слова, с усилием произносимые, не убеждали даже меня. — Интересоваться чужими делами. И приносить Вам неудобства.

В горле стоит большой непробиваемый ком. Я задыхаюсь. Не могу так жить, но и не жить тоже не могу. Незнакомец доставил столько боли, сколько не доставляли злейшие враги. Он должен ответить. За всё.

Необъяснимая штука — душа. Никто не знает, где находится, но все знают как, сука, болит.

Комментарий к Глава 9.

Кажись, в «Мини» я не уложусь, как и предполагала. Жду Вашего мнения и оценок. Всем спасибо.

========== Глава 10. ==========

***

Что сильнее, душевная боль или физическая?

Это не имеет значения. Главное лишь то, что первое вылечить намного сложнее. Однажды испытав душевные муки, страшно столкнуться с ними снова, пережить всё по новой. Память может хранить болезненные переживания, через которые пришлось пройти. Мозг запоминает информацию и поэтому, когда снова происходит травмирующее событие, он срабатывает как врач-анестезиолог. Иной раз это может выглядеть примерно так: «Ситуация тяжелая, а я ничего такого не чувствую, веду себя, как всегда. Наверное, я умею отвлекаться, переключаться на другие дела» или «Я с головой ушла в работу, посещаю спортзал, часто встречаюсь с друзьями и меньше думаю о плохом, некогда горевать». Однако в этом-то и может крыться ловушка. Мозг спасает нас от терзаний в первые моменты, когда с трудом верится; в одночасье окружающая картина меняется и это действо нужно пережить; первое время мы испытываем шок, а затем бессознательно топим воспоминания, зарываем, прячем в дальний ящик, потому что чувствовать и проживать вновь — невыносимо. Получается, мы вроде как эту боль не понимаем. Только жизнь, настроение, общее состояние — всё будет казаться безрадостным.

Это чувство станет первым сигналом того, что боль никуда не делась. Она там, куда Вы её запрятали, и будет храниться вечно. Рано или поздно результат даст о себе знать: всплывёт на поверхность, как труп; пустит корни, словно ядовитый плющ или станет стучаться в стенки закрытого ящика.

Страшно, не так ли?

У каждого из нас есть фобии и абсолютно каждый старается их в определённой мере скрыть, ибо, как говорят, стыдно показывать слабости. Чего боитесь Вы? Темноты? Пауков? Людей с лишним весом? Может, смерти? Никому не интересны способы борьбы со страхами, Вы просто стараетесь избегать их источника. Вот и Анна Лорес до сегодняшнего дня старалась.

Дентофобия — не самая приятная штука. Казалось бы, глупо бояться «дядей в белых халатиках», но нет же, не глупо. Особенно, когда сидишь в кресле перед врачом-дантистом, показывая искалеченный рот. При этом стесняясь порезов на губах, щеках и подбородке. Ладони потеют, ноги дрожат, на спине проходит марафон мурашек.

— Ну всё, дорогая, расслабься. — Отодвинулась женщина с красивыми зелёными глазами и крайне нежным голосом. — Ближайшие два часа никакой еды и воды. В течение недели будешь, как новенькая.

Ничего не ответив, я встала и поправила помятую за полчаса кофту. Новенькой уже никогда не буду, хоть выстилайте всю фарфором и золотом. Ничто и никто не заштопает раны, нанесённые моему сердцу и душе. Это увековечение.

— Не нужно злить Хозяина. Ты же понимаешь, что он непростой человек. — Тяжело вздохнув, она печально улыбнулась. Надо мной специально все издеваются?

— Конечно, — разозлилась я. — То, что он — изверг, я поняла давно.

Опустив взгляд, Райна замолчала, подобно виновнику моей Джокерской улыбки. Но чуть помедлив, тихо произнесла: