Даже не вздумай!

– О, здравствуйте! – с облегчением отвечаю я. – Как вы?

Миллер поворачивается ко мне, вопросительно выгнув бровь, безмолвно спрашивая меня, кто звонит.

– Офицер Сэмьюэлс, – одними губами говорю я ему и убираю телефон от уха, чтобы поставить звонок на громкую связь. Теперь Миллер может слушать наш разговор.

– Все хорошо, спасибо, что спросила. Слушай, у меня прекрасные новости, – начинает она.

Миллер кладет свою теплую ладонь на мое бедро, несильно сжимая, и ободряюще улыбается мне.

– Мы смогли вытянуть признание из Брэтта и в попытке изнасилования, и в поджоге, так что его очень скоро будут судить. На удивление, он очень быстро раскололся.

– Вы серьезно? – выдыхаю я с широко распахнутыми глазами.

– Абсолютно серьезно. Мы заключим его под стражу, пока не приедет судья, который должен прибыть сюда уже на следующей неделе, и тогда у нас будет точная дата суда. Но ты должна понимать, что суд может состояться только через несколько месяцев. Однако мы уверены, что его упекут далеко и надолго.

Облегчение прокатывается по мне волной, я прерывисто вздыхаю и продолжаю слушать.

– С вашими показаниями и его признанием дело быстро закроют. Во время его признания он проговорился, что поджог был покушением на твою жизнь, поэтому, похоже, он также будет проходить по делу о попытке убийства, – говорит офицер Сэмьюэлс с гордостью. – Боже, как же приятно закрыть за решеткой такого ублюдка, как он.

– Вау, – только и говорю я, неуверенная, что ответить.

В конце концов, в какой-то момент я отдала всю себя этому парню. Я была влюблена в него. Но если взять в расчет избиения, попытку изнасилования, поджог моего дома и, очевидно, попытку убить меня, он получил именно то, что заслужил.

– Великолепно, – наконец произношу я, а Миллер широко улыбается и еще раз сжимает мое бедро.

– И правда, великолепно, – отвечает офицер Сэмьюэлс. – Было бы неплохо, если бы вы присутствовали на первичных слушаниях на следующей неделе, ты и Миллер.

– Да, конечно, – соглашаюсь я. – Все, что потребуется.

– Отлично. Я буду ждать твоего звонка.

Мы прощаемся, и я заканчиваю звонок, положив телефон на центральную консоль и шокировано посмотрев на Миллера.

– Его и правда упекут за решетку, – выдыхаю я в неверии.

Миллер смотрит на мое лицо и берет меня за руку, положив ее на коробку передач, чтобы продолжить поездку.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да… Кажется, да. У меня как будто огромный камень упал с плеч, и теперь я по-настоящему свободна, – говорю я. – Теперь мне никогда не придется беспокоиться о том, что он может причинить мне вред.

– Ты даже представить не можешь, насколько счастливым меня сделал этот звонок. – Миллер бросает взгляд на меня, после чего переводит его обратно на дорогу, и я понимаю, что он, должно быть, испытывает то же облегчение, что и я, когда понимает, что ему больше не придется постоянно быть начеку.

Он снова смотрит на меня, и я внезапно понимаю, что в машине очень жарко.

– Вам лучше сконцентрироваться на дороге, мистер Кейн, – говорю я ему. – Потому что, если вы продолжите смотреть на меня так, вы пропустите игру.

– Это обещание? – спрашивает он, его глаза темнеют от голода, и его глубокий голос переворачивает что-то во мне.

– Ты же знаешь, что да, – мои щеки розовеют, и я сжимаю ноги.

– Черт, – прошипел он. – Детка, не искушай меня. Мне нельзя пропустить игру.

– Хорошо, я буду хорошей девочкой, – улыбаюсь я, невинно похлопав ресницами. – Но просто знай, что как только мы приедем домой вечером, я планирую быть очень, очень плохой девочкой.

Миллер почти съезжает с дороги и во все глаза смотрит на меня, после чего пытается выбросить из головы этот образ.

– Ты такая подлая, – смеется он, припарковавшись у ледовой арены.

Я уже собираюсь выйти из машины, когда он крепко хватает меня за руку и притягивает обратно.

– Подожди минутку, – говорит он.

Я оглядываюсь на него, нахмурив брови, не понимая, что его задержало. Обычно он не мог дождаться момента выхода на лед в день игры.

– Что такое? – спрашиваю я, надеясь, что все в порядке.

Он дарит мне одну из своих ослепительных улыбок, из-за которой мое сердце пропускает удар, затем отстегивает ремень, чтобы полностью повернуться и посмотреть на меня. Я жду, пытаясь понять, что происходит.

Миллер достает коробку с заднего сиденья и вручает мне. Я осторожно беру ее и пытаюсь прочитать его выражение лица.

– Что это? – спрашиваю я, поворачивая коробку из стороны в сторону, пока пытаюсь понять, что в ней находится.

Я сажусь к нему лицом, чтобы разгадать по его лицу.

Он еще раз улыбается мне, в его глазах пляшут потрясающие искры.

– Открой, – приказывает он.

Он отпускает мою руку, чтобы я смогла открыть загадочную голубую коробку. Я бросаю на него еще один взгляд и вижу, как он наблюдает за мной с нервным видом.

– Ты в порядке? – издеваюсь я, моя рука зависает над крышкой.

– Заткнись и открой уже эту чертову коробку, – требует он, на его лице растягивается глупая улыбка.

Решив превратить его мучения, я открываю коробку и заглядываю внутрь. Там лежит новая камера. Я резко втягиваю воздух, мое сердце бьется чаще.

Какого. Черта?