De dos caras: Renacimiento (СИ)

Это замечание она пропускает мимо ушей.

— Я дам Гарри зелье…

— Нет. Пусть пьет.

— Что?!

— Что слышала.

— Что за безответственное решение!

— Вполне себе ответственное. Мне надоело читать ему нотации. Это не помогает. Бить его — слишком жалок. Так что пусть сам на этот раз находит правильный путь. Я его бред про «Ничего не закончилось, все только начинается» слышать больше не намерен.

— Да, я тоже…погоди, что за бред?

— В следующий раз я направлю его к тебе — послушаешь.

— Он каждый раз тебе одно и то же рассказывает?

— Да.

— Отлично, расскажи мне. Может, мы вправду что-то не понимаем…

— Гермиона, хватит! — он нервно бросает перо, которым писал на стол. — Я устал. Устал от чрезмерного присутствия пьяного Поттера в моей жизни и постоянных попыток его понять, простить, защитить. Он не ребенок, в конце концов.

— Просто расскажи мне,— просит она.

Малфой кидает на нее хмурый взгляд, затем произносит:

— «Это начало чего-то страшного, а я ничего не делаю, бездействую, а оно приближается» и бла-бла-бла. А теперь уходи, мне пора работать.

Девушка задумывается.

— Я буду с ним серьезно беседовать сегодня вечером. Пойдем со мной, поможешь навести порядок в его доме?

— Гермиона… у меня для этого слуги.

— А… — девушка хочет спросить, с каких пор она стала «Гермионой». Малфой ее так периодически называет с того самого момента в белом домике. Но за столько лет девушка так и не решается задать этот вопрос. Видимо, это зависит от каких-то колебаний его настроения.

— Чего еще?

— Мне кажется, будет лучше это сделать тебе лично. Вместе со мной. Только это. Ради Гарри. А остальное он сам…

Драко захлопывает толстый журнал с какими-то записями и смотрит на нее.

— Сказать по правде, мне страшно находиться в его доме. Там и заболеть недолго: столько пыли, хлама и невесть чего еще. И я не вижу никакой связи. Как это должно ему помочь?

— Это поможет не только ему, но и тебе. Ты остынешь, перестанешь на него так злиться…

— Не перестану. Пока не увижу достойного человека перед собой, которого смогу назвать своим другом. А не пьяного небритого полубомжа.

— Ладно, как хочешь, — Гермиона решает обратиться с этой просьбой к Умелому — тот, в отличие от Малфоя, никогда ей не отказывал в услуге. Она уже собирается уходить, но ее внимание привлекает висящий в рамке на стене толстый кожаный браслет. На нем вышиты какие-то интересные символы. — Что это? — спрашивает Грейнджер, подходя ближе.

Малфой кидает на нее быстрый взгляд:

— Подарок отцу от одного из деловых партнеров. Я его не трогаю.

— Почему? Потому что не можешь прочесть, что на нем написано? — «Еще чуть-чуть, и я вспомню перевод последнего символа!»

— Или потому что боишься к нему притронуться — вдруг оно проклято? — «Это, возможно… символ страха? Нет…»

— Или ты не трогаешь вообще никакие вещи отца, потому что когда-то он тебе запрещал? — «Да, точно! «Зло»!»

— Ты… себя хорошо чувствуешь, Гермиона?

— Превосходно! — девушка вся сияет от того, что знает перевод на браслете, и она уверена, Малфой даже первого знака не разберет. Да что там знака — языка!

— Ты уверена?

— На все сто! Так почему?

— Потому что это чужой подарок. А мне чужого не надо, — Малфой улыбается, замечая, как она сникает. — По твоим эмоциям на лице можно читать мысли. Догадалась, что там написано? Мне тебе начислить баллы? Смешная ты, Грейнджер. — и он смеется в голос, а она заливается краской и покидает кабинет, бурча себе под нос что-то неразборчивое.

Девушка откладывает все свои дела, но Гарри вновь нужна ее помощь. Малфой прав. Он стал слишком зависим от их участия в его жизни. Все эти годы, за исключением последних нескольких месяцев, они практически не отходили от друга. Вечно чем-то старались его занять, отвлечь от грустных мыслей и переживаний. Но тому не было что-либо интересно. Иногда для вида он чем-то увлекался, но ненадолго. Народ вокруг поговаривал о депрессии, но Гермиона не разделяла этого мнения. Бодрящие, всевозможных комбинаций зелья не дали бы заскучать. А когда ей показалось, что все наладилось, Гарри запил. Правда, на встречи с ней он приходил трезвым, пусть и немного неопрятным, что она объясняла отсутствием постоянной девушки рядом. Но вид его дома и самого Гарри привел Гермиону в ужас. Обычно никто не навещал Гарри в его доме, он сам приходил, когда хотел пообщаться, и чаще всего они собирались именно здесь. В белом домике. Грейнджер сидела за столом и ждала. Она послала сову Поттеру с час назад. И оставила бутылек с отрезвительным зельем на столике рядом с кроватью. Она была уверена — он придет. Через полчаса он действительно пришел. Небритый и в помятой одежде.

— Проходи, Гарри, — девушка пытается поддерживать вежливый тон, понимая, что криками ситуацию только усугубит.

— Зачем ты меня позвала? — Гарри стыдно за то, в каком состоянии его видела подруга. Но он уверен, что они занимаются совсем не тем, чем надо, и не видят подкрадывающейся опасности. А он бессилен что-либо изменить в одиночку.